Калейдоскоп. Магический реализм 21-го века. Ирина Бйорно

для него уже тяжело и хлопотно – он привык жить по-стариковски, один, в маленькой лесной избушке у озера. Когда же прошёл месяц после её отъезда, и за окном маленькой избушки забарабанили осенние, холодно-слезливые дожди, наш старичок заскучал. Ананда была последним парусником на горизонте его уходящей в небытие жизни, где оставались лишь стареющие члены семьи и друзья, больше интересовавшиеся собой и своими подрастающими интернетными внуками, чем эротическими воспоминаниями Свена.

      Он даже заболел от тоски, весь пожелтел и решился – решился поехать в Кению к Ананде, и даже купил билет. Но тут вся его семья встала одним фронтом, загораживая его от Ананды и угрозы женитьбы в этой далёкой и непонятной Африке с шаманами, танцами и бедностью. Они поставили ультиматум – или они, или Ананда, и родственники выиграли. Он сдал билет обратно в турагентство и решился ждать Аренду опять в гости. Наступила зима с морозами, снегом, ледяным ветром, и он ежедневно топил печку в маленьком домике в лесу, вспоминая свою чёрную подружку.

      Хотя женщин он любил всегда, но за последние десять лет она была первой в его стариковской постели, и он, чтобы как-то восполнить эту часть своего голода по женскому таинственному телу, дал объявление в местной газете о бесплатном массаже, а диплом классического массажиста он получил ещё двадцать лет назад. Откликнулись две престарелые любительницы телесных удовольствий, у которых не было средств пойти к молодому, платному массажисту. У одной были отрезаны обе груди после операции, а вторая мучалась запорами и водянкой и весила 150 килограмм.

      И всё же он благодарил судьбу и за эти некачественные, но все же контакты с женскими телами – пусть ущербными, но все же пахнущими остатками женщины. Он приходил к ним домой со своим массажным, раскладывающимся столиком и командовал:

      – Раздевайтесь! – не говоря никогда, сколько же надо сбросить одежды.

      Они раздевались догола, обнажая перед ним старческие, больные и уродливые тела и ныряли под тонкое одеяло, которое он приносил с собой. Он начинал массаж с ног, двигаясь все выше и доходя до промеженности, но не останавливался там, а поднимался к грудям, если они были на месте, шее, лицу и заканчивал массажем головы и волос. Потом он наклонялся и целовал напоследок своих бесплатных клиентов в губы – белесые, бескровные, старческие, но несомненно женские, хотя и покрытые гормональным пушком.

      Так он проводил время без Ананды, но когда массировал, всегда представлял её темно-шоколадное, крутобедрое тело, вздрагивающее под его руками, а не тела его бесплатных полуживых клиенток.

      Дома он звонил ей несколько раз в Африку, и слыша её голос, лез в штаны, начинающие набухать желанием проникнуть в её тело даже по телефону. Она обещала приехать, если он вышлет ей билет и денег на новую одежду. Он покорно соглашался на все, ибо знал, что за любую женщину надо платить, и чем старше мужчина, тем цена за таинственное