Дитя подвала. Александр Варго

голову, он пристально смотрел на замершего мальчика.

      – Знаешь, что произошло дальше? – тихо спросил он. – Волки разорвали всех пап-кроликов в клочья. Вместе с шерстью и косточками. Даже хоронить было нечего. Они их сожрали, как тарелку макарон. Все, что напоминало о кроликах, – красная от крови трава. После этого мама-Крольчиха сильно заболела. Она долго и горько плакала, но уже ничего не поделаешь. Ее сын оказался лгуном, трусом и предателем.

      С Крольчонком, который всех обманул, никто не дружил, от него все отвернулись. Его продолжала любить только мама-Крольчиха. Она простила его, хотя это было и нелегко. Но ее болезнь оказалась очень серьезной. Мама-Крольчиха чахла и увядала с каждым днем и в конце концов умерла. Ее детки остались сиротками, и их разобрали другие семьи. Всех, кроме этого. Никто не хотел брать обманщика и предателя. Этого брать не захотел никто.

      Клоун нежно погладил пушистого «предателя» своими корявыми пальцами, с которых свисали лохмотья бинтов.

      – Никто, – шепотом повторил он.

      Медленным движением он вынул из своих засаленных штанов скомканную матерчатую сумку.

      – Хочешь его погладить? – вдруг спросил клоун, но Артур испуганно замотал головой.

      – Почему? – удивился клоун. – Вы же коллеги. Товарищи по несчастью, хе-хе…

      Ему неудобно было расправлять пакет с кроликом на колене, и он осторожно опустил животное на пол.

      – Как бы ты наказал его, Артур? – вкрадчиво спросил клоун. – Ты же понимаешь, что этот кролик заслужил наказание. Собственно, как и ты. Отвечай.

      – Я…

      Артур переводил испуганный взгляд с ничего не подозревающего кролика на ухмыляющегося клоуна, который аккуратно и неторопливо расправлял сумку.

      – Я бы надавал ему по попе, – промямлил мальчик.

      Клоун удовлетворенно кивнул.

      – Что ж, гуманно, но это твое решение. Ответ принят. А теперь я решу, кого из вас наказать. Сегодня у меня хорошее настроение, и наказан будет только кто-то один. Если это будет кролик, ты вернешься к папе. А если нет…

      Глаза клоуна расширились, уголки рта заблестели от слюны.

      – Тогда я займусь тобой, Артур Малышев, – прошипел он, наклонившись к побелевшему от ужаса ребенку. – И ты запомнишь этот урок навсегда!

      С этими словами клоун принялся не спеша читать считалочку, переводя скрюченный палец с Артура на кролика. Животное, словно поняв, что дело принимает серьезный оборот, замерло, уставившись на клоуна своими черными блестящими глазами-пуговками.

      – Тили-тили, тили-бом,

      Сбил сосну зайчишка лбом, – зловеще зашептал клоун.

      – Жалко мне зайчишку…

      Ходит зайка с шишкой…

      Поскорее, Арчи, в лес,

      Сделай зайчику компресс!

      Палец в грязном бинте застыл на кролике.

      Боясь шелохнуться, Артур сидел, словно приклеенный к стулу.

      «Кто будет наказан? Я или кролик?» – лихорадочно билось в его голове.

      Словно читая его мысли, клоун хихикнул:

      – Тебе повезло, Артур.

      До