Сумерки Богов. Олег Игоревич Есаулов

имели глупость возбудить ярость простолюдинов. Даже сейчас, год спустя, на одном участке дороги темнели булыжники, которые так и не отмыли от крови парочки надменных богачей и десятка воинов, растерзанных толпой.

      Мускулистые телохранители скромно вышагивали за носилками хозяев, моля своих богов оградить их от ярости черни.

      По – счастью, их хозяева были осмотрительны. Да и горожане выглядели благодушными, в ожидании щедрых подачек от императора.

      Скорее для веселья они приветствовали важных магистратов и сановников, выглядывавших из льняных занавесей крытых носилок.

      – Да, здравствует Гарон! – неслось из толпы – Да здравствует этот великий жмот! Он так жаден, что даже его собственное дерьмо не пахнет!

      Грянул смех. Заражаясь буйным весельем, какая– то женщина подскочила к другим носилкам.

      – Люди! Да это – же сам Филко! – визгливо закричала она, тыча пальцем в толстого господина, выглянувшего было наружу – Старый греховодник! Берегитесь люди! Прячьте от него своих дочерей!

      Женщина обнажила большую, рыхлую грудь и, потрясая ей, смеялась:

      – Эй, Филко! Взгляни на меня! Зачем тебе плоские малышки? Возьми меня во дворец к императору. Ты не пожалеешь!

      Магистрат испуганно отпрянул вглубь носилок.

      Никто не мог сегодня помешать горожанам, сыпать насмешки на головы богачей. Потные, красные от стыда и бессильной злобы, они были вынуждены молча сносить грубый юмор толпы. И мечтать о завтрашнем дне, когда весельчаки будут горбатить на них спины за пару монет.

      Путник двигался в толпе, словно плыл по бурному течению. Вскоре плотный людской поток вынес его к просторной площади, выложенной белоснежными мраморными плитами. В конце площади высился черный, гранитный шпиль – Алтарь Славы с высоким деревянным помостом. К алтарю примыкала широкая лестница, поднимавшаяся к высокому холму, на котором застыл величавый Храм Двенадцати богов – Хранителей. На мраморных ступенях застыли внушительные фигуры солдат в блестящих нагрудных доспехах и в накинутых на широкие плечи коротких, алых плащах. Это была личная гвардия императора – драгонарии, что в переводе значило воины Дракона.

      Путника сдавили со всех сторон рядом с Алтарем Славы, но он не обращал внимания на неудобство. Его темные, как агаты, большие глаза были устремлены на вершину холма.

      Храм Двенадцати богов своим острым шпилем позолоченной крыши разрезал лазурное, чистое, утреннее небо. На фризах храма нежились в солнечных лучах солнца ослепительно – белые статуи богов. Казалось, Хранители с улыбкой взирают сверху на раскинувшийся под ними Великий город.

      А в эту самую минуту их наместник на земле – Властитель Верхних земель, грозный и непобедимый император Рогон, выходил из дверей Храма, украшенных барельефами из горного янтаря и морского бриона.

      В сопровождении Стража Города – Молоха, под руку с молодой женой, он направился к портику, примыкавшему к Храму. Здесь, на длинных мраморных скамьях, на мягких подстилках, в