Незнакомка с родинкой на щеке. Анастасия Александровна Логинова

сильно, что содержимое ридикюля, предмет за предметом, падало на паркет. Надушенный кружевной платок, на уголке которого я угадал вышитую букву «H», баночка с помадой, флакон духов, который я едва успела подхватить – не то разбился бы вдребезги, и квартира пахла бы незнакомкой месяц как минимум. Когда я подняла, чтобы отдать, выпавшую тонкую книжицу, вроде документа, дама выхватила ее из моих рук с такой прытью, будто это был чек на миллион рублей.

      Карандаша, впрочем, она так и не отыскала. И дышала глубоко и часто, а под вуалеткой уже блестели дорожки новых слез. Я почувствовала острую жалость – бог знает, кто она такая, но по всему видно, что у нее и впрямь что-то приключилось. Быть может, Женя как раз сумеет помочь?

      Я подала ей карандаш и блокнот, что лежали здесь же, на столике у зеркала, а она, неловко поблагодарив, принялась наскоро писать что-то.

      «Да кто же она такая? – я мучительно перебирала в уме варианты, один другого неприятней. – Хоть бы имя назвала».

      И все же мне было ее жаль.

      – Евгения Ивановича и правда нет дома, но я обещаю передать записку, едва увижу его. Вам нехорошо?

      На участливый вопрос незнакомка не ответила, теперь торопясь уйти. Оторвала блокнотный лист, неровно свернула его два раза и протянула мне:

      – Будьте любезны передать.

      Хлюпнула носом, развернулась и вышла вон, сама закрыв за собою.

      Хорошо начинается семейная жизнь.

      Записка жгла мне руку, пока я несла ее в Женин кабинет… И ведь даже не запечатана – он никогда не узнает, если я загляну в нее. Немногие смогут понять, скольких сил мне стоило удержаться. Но я все-таки сделала это, просто оставив записку на столе и чуть придавив ее уголок лампой.

      Я вышла замуж за Ильицкого, отдала свою судьбу в его руки, а значит должна во всем доверять ему. Кроме того, я не была слишком наивной, чтобы не понимать – у моего мужа до встречи со мною была долгая и отнюдь не монашеская жизнь, подробности которой мне вовсе не хотелось знать. Потому я плотно закрыла дверь в кабинет и решила о записке больше не думать.

      В конце концов, у нас с Женей настолько особенная близость, что он сам мне непременно все расскажет!

      Однако я ошиблась.

      – Никита сегодня превзошел сам себя, – сказала я за ужином, подливая мужу апельсинового соуса, – по-моему, он добавил к птице какие-то травы. Базилик, кажется.

      – Не думаю, – качнул головой Женя. – Просто к тарелкам присохло что-то.

      Меж тем он продолжал доедать курицу – не без аппетита даже. А вот меня слегка замутило. Прискорбно сознаваться, – думала я, откладывая нож и вилку, – но, несмотря на законченный с отличием Смольный, хозяйкой я оказалась самой что ни на есть дрянной…

      Но я старалась изо всех сил.

      – Милый, – я потянулась через стол и игриво погладила Женину руку, – я подала сегодня объявление о найме кухарки, обещаю, что мы едим курицу последний раз в жизни.

      Честное слово, я думала, он обрадуется.

      – А чем плоха курица? – изумился Женя вполне серьезно. – Но насчет кухарки – это отличная