Ведьма с серебряной меткой. Книга 1. Оливия Штерн

отравишь? – спросил, принимая из рук друга… друга ли?.. зелье.

      – Зачем мне вас травить, ваше высочество? – по светлым глазам Эльвина ни Темного не понять. Две серебристые монеты в полумраке.

      – Ну, мало ли. Может, обидел чем.

      – Всеблагий с вами, – сухой, совершенно нейтральный тон.

      Ксеон, скрипя зубами, приподнялся на локте, понюхал содержимое жестяной крышки. Пахло лимонами и медом. Выдохнув, он залпом проглотил снадобье. Оно пламенеющим клубком прокатилось по пищеводу и расплескалось огнем по стенкам пустого желудка. Потянулось горячими ниточками по всему телу, принося легкость, сминая, выметая прочь ту мучительную боль, что не давала покоя с того момента, как Аламар застегнул на шее ремешок.

      Ксеон медленно вдохнул. Выдохнул. И благодарно посмотрел на Эльвина.

      – Сам готовил?

      Эльвин Лаверн стоял, уперев руки в бока, смотрел на своего принца сверху вниз, и едва заметно улыбался.

      – Конечно, сам, ваше высочество. Неужели вы полагаете, что здесь, в замке Энц, есть иные целители? Или что Аламар Нирс решил проявить милосердие, оставив своему личному врагу то, что облегчит его состояние?

      – Личному врагу… – эхом повторил Ксеон, – нда…

      И уже уверенно сел на тюфяке.

      Боль ушла, на ее место пришло неистовое желание что-то делать, предпринимать… Убраться из этой протухшей, мерзкой дыры под названием замок Энц.

      Ксеон с силой провел пальцами по лицу. Способность мыслить возвращалась, и это радовало.

      – Хорошо, что ты тогда выжил, – сказал он, – правда, я… постоянно вспоминал о тебе.

      – Выжить было непросто, ваше высочество.

      – Полагаю, тебя взяла наша драгоценная инквизиция?

      – Верно, – Эльвин прошелся по камере, – и это не самые лучшие мои воспоминания, если вы понимаете, о чем я.

      – Понимаю, – он выразительно ткнул пальцем в ошейник.

      – Сперва я отбывал наказание в Эльбаррасе, – глухо сказал Эльвин, – это очень… обидно… осознавать, что днем раньше ты был богат, знатен и перед тобой открывались все двери, а теперь ты – куча дерьма, на которую, не задумываясь, наступает смотритель тюрьмы. Я был лишен всех титулов и званий, магической степени по целительству. Но вел себя примерно, за что его величество помиловал меня и отправил в ссылку. В замок Энц.

      – Меня во всем винишь? – прямо поинтересовался Ксеон.

      – Да вы-то тут при чем? – и снова ничего не прочесть в глазах, – вы ж меня к себе цепями не приковывали, я сам пошел. Потому что считал, что наделять механоидов подобием жизни, отбирая при этом свободу, противно закону Всеблагого.

      – А сейчас как полагаешь?

      Эльвин остановился напротив светильников. Ксеон только и мог, что пялиться в его широкую спину. Предпочел бы смотреть прямо в глаза, чтобы понять наконец, друг или враг перед ним, но – не в том был положении, чтоб приказывать.

      – Мои взгляды не изменились с тех пор, – ответил Эльвин, помолчав.

      – Это хорошо, – сказал Ксеон, – потому