В поисках Учителя. Паата Шалвович Амонашвили

Боже! Спаситель! Я не покидаю эту пещеру уже много месяцев и храню обет молчания. Но Ты посылаешь мне всё для поддержания плоти. Ты даришь мне свет утреннего солнца, тепло полудня и прелесть ночного неба. Ты не позволяешь мне умереть. Я с благодарностью принимаю всё из рук Твоих, но молю Тебя, Господи, дай мне ещё и Учителя! Только Учитель может превратить прекрасный восход в чудо чудесное. Лишь с его помощью тепло полудня станет Твоими горячими объятиями! Он один превратит грохот грома в звуки небесной музыки…

      Послышался странный звук.

      Прервав молитву, отшельник открыл глаза и взглянул в сторону корзины, решив, что ему просто померещилось. Но с ударом следующего грома, из корзины послышался тот же самый странный звук. На этот раз ещё громче…

      Отшельник вскочил в испуге.

      Жуткая мысль пришла ему в голову.

      В корзинке явно было что-то живое.

      В этот момент гром грянул сильнее…

      Не помня себя, отшельник бросился к корзине, сорвал простыню и оцепенел…

      Из корзины на него смотрело улыбающееся личико годовалого ребенка.

      Они посмотрели друг другу в глаза – ребенок с улыбкой, отшельник с ужасом…

      Наконец, малыш громко рассмеялся, и от этого смеха отшельник упал в обморок.

      Ребёнок подумал, что эта игра, и засмеялся ещё веселее…

      Небо отозвалось раскатом грома…

      Ад в священной пещере

      Долго ещё стихия сотрясала стены пещеры, а сверкающая молния освещала страшную сцену – застывшее лицо отшельника на камнях и младенец в корзине рядом…

      Потом гроза удалилась, всё погрузилось в тишину. И в этой тишине раздался нежный голосок.

      Проснувшиеся сверчки вопросительно прострекотали, а ребенок, выждав немного, что-то пролепетал им в ответ, но он хотел услышать человеческий голос. Отшельник же лежал без сознания. Но и очнувшись, он не заговорил бы, ибо не мог нарушить обет!

      Тогда ребенок, повозившись, сел в корзине, внимательно оглядывая тёмную пещеру, улыбнулся в пустоту, и тут же начал излагать нечто важное, и пещера наполнилась нежным детским, но каким-то удивительно осмысленным лепетом. Возможно, он рассказывал о том мире, откуда пришел, об ангелах и духах, пославших его сюда, и о трудном пути, который он преодолел.

      А может быть, он делился впечатлениями, которые получил от короткого пребывания в этом мире. Может быть он вспоминал о родителях или о тех, кто принёс его сюда, оставив на попечение несчастного отшельника. Надо было прислушаться к ребенку, но – некому…

      Вот и болтал он с ночной темнотой, пока не почувствовал резкую боль в животике от внезапно проснувшегося голода.

      Он инстинктивно сунул руку в рот и начал сосредоточенно сосать пальцы, однако скоро понял, что этим сыт не будешь, а голод предъявлял свои строгие требования, боль вернулась, и тогда ребенок начал звать на помощь.

      Сначала он сердито закричал и тут же звонко рассмеялся от своего крика. Закричал ещё и опять посмеялся над своим голосом…

      Потом он начал орать