Пока стоит маятник. Наталья Брониславовна Медведская

Алёна, старательно выводя буквы в прописи.

      – Что происходит?

      – Ничего.

      В последнее время на Марианну навалилось много работы, она не сразу заметила, что дочь неохотно говорит о школе, без нареканий садится за уроки. Честно говоря, она этому только радовалась. Алёна не отнимает время от редких минут отдыха. И если бы не полное исчезновение улыбки на милом личике дочери, она бы совсем не волновалась. Марианна хотела погладить дочь по склонённой голове, но та с досадой отшатнулась.

      – Солнышко, если тебе нужна помощь, ты только скажи.

      – Чем ты мне поможешь? – хмурый взгляд Алёны метнулся к окну. – Ты говорила я красавица и лучше всех. А я уродина.

      Марианна опешила.

      – Что!? Уродина?

      – Я дохлая белая мышь.

      От неожиданности Марианна засмеялась. Алёна подняла на неё глаза, наполненные слезами.

      – Ты мне врала.

      – Ты мышь? Да они тебе завидуют. Ты самая красивая девочка в классе.

      Алёна задохнулась от возмущения.

      – Так думаешь только ты. Никто мне не завидует. Олег сказал: я самая противная и гадкая на свете. Никто не хочет со мной дружить.

      Марианна всплеснула руками.

      – Ты веришь какому-то сопливому мальчишке, а матери – нет. Да ты у меня настоящая принцесса.

      Алёна спрыгнула со стула и затопала ногами.

      – Перестань, перестань! Я не глупая. Раз я некрасивая, буду самой умной. Да я, да я …я буду лучше всех учиться. Вот! Докажу, что я не мышь.

      «Вот оказывается, почему дочь часами сидит над уроками, по двадцать раз переписывает прописи. Это даже хорошо, но считать себя уродкой перебор».

      Марианна, преодолевая сопротивление Алёны, прижала её к себе и прошептала:

      – Послушай, малышка. Завидовать красивой внешности – в крови у слабой половины человечества. Девочки в классе специально тебя гнобят. А тот мальчик просто дурак.

      Алёна выбралась из кольца материнских рук и чётко выговорила:

      – Баба Клава сказала: все родители, как слепые кроты, считают своих детей самыми лучшими, а потом из них алкаши, маньяки и сучки вырастают.

      Марианна ахнула:

      – Зачем ты слушаешь эту злобную старуху. Хорошим девочкам не к лицу произносить плохие слова.

      – У нас в классе все так говорят.

      – Ужас! А ещё элитная школа.

      Марианна не смогла убедить дочь, что её красота неяркая, не броская, а естественная. Девочка была ещё слишком мала, чтобы оценить утончённость своих черт и природную прелесть лица. Алёна, будучи от природы категоричной, если раньше с подачи матери считала себя красавицей, то теперь – уродкой. Замечая в зеркале лишь бледно-коричневые брови, светлые ресницы и прозрачную кожу, решила: «Вырасту, обязательно выкрашу всё в чёрный цвет, тогда не буду смахивать на белую мышь».

      – Может, мне всё-таки поговорить с учительницей, пусть она примет меры, – пробормотала Марианна, глядя на дочь, снова усевшуюся за письменный стол.

      – Не надо,– сверкнула глазами дочь,