Враг из тьмы. Александр Цзи

Максим Кузнецов, его родных и близких и вообще всех, кто был в курсе. Никакой паники в ближайшие дни в городе не наблюдалось; случай не получил в средствах массовой информации сколько-нибудь существенной огласки. По телику и на сайте новостей нашего города вскользь упомянули о «зверском нападении на гражданина К.», в результате которого он получил «тяжелые увечья», и о заведении по этому поводу уголовного дела.

      Я не строил иллюзий, что властям удастся скрыть этот случай полностью. Как известно, «на чужой роток не накинешь платок»; рано или поздно кто-нибудь да проболтается.

      Лично меня так и подмывало разболтать всё моим двум подружкам и трем близким друзьям, но я мужественно выдержал характер. С одной стороны, я не желал потворствовать мерзким замыслам маньяка навести ужас на город, если таковые имели место; с другой, не хотелось связываться с уголовно-процессуальным кодексом.

      Иногда я задумывался, сможет ли Лира удержаться от рассказов о жутком приключении, и отвечал сам себе, что, скорее всего, сможет. Она не производила впечатления общительной и разговорчивой особы.

      Она показалась мне чуточку сумасшедшей, какой-то заторможенной и не от мира сего. Вряд ли на ее месте Кира или Наташа повели себя так же сдержанно.

      Что касается ее внешнего вида, то я придерживался мнения, что черты лица у нее тонкие и правильные, а фигура, насколько можно было разглядеть при обилии одежды, весьма неплоха; вот если бы ее нарядить, да накрасить, как надо… Однако как девушка Лира меня совсем не заинтересовала. Этакий синий чулок, общаться с которым зачастую бывает интересно, но со временем начинаешь скучать и чувствовать себя идиотом.

      Несколько дней после встречи с Кузнецовым ничего особенного не происходило. Я успевал трудиться на ниве ландшафтного дизайна, встречаться одновременно с двумя девушками, а один раз выбрался с друзьями в новый суши-бар, где Глеб отпраздновал день рождения. Нас обслуживали официантки в костюмах гейш, перед входом в бар стояли самураи (правда, с физиономиями, которые лучше смотрелись бы в костюмах иванушек-дурачков), и с ними можно было за определенную сумму сфотографироваться.

      Я почти начал забывать тот случай с вырванными глазами, когда, через пять дней, 17 октября, произошел еще один такой же случай. На сей раз скрыть подробности нападения ментам не удалось: на жертву маньяка, Аистову Людмилу, на проспекте Гоголя наткнулась группа молодых людей, среди которых было два журналиста. Эти двое, будучи настоящими профессионалами своего дела, не растерялись, тут же сняли обливающуюся кровью беднягу на камеры смартфонов, отправили запись в редакцию, а уж после этого вызвали «скорую».

      Уже через четверть часа на местном канале вышел «шокирующий» репортаж, в котором неоднократно звучали такие слова, как «маньяк-террорист», «роднинский слепитель», «похититель глаз», «ужасающее преступление» и прочее в том же духе. Репортаж обеспечил телеканалу неслыханный за последние двадцать лет рейтинг и поднял первую волну паники. На следующий