Вид на битву с высоты. Кир Булычев

тип.

      – Ты проще, Джо, – мягко сказал Порейко, но это тоже звучало как приказ.

      – Смазали и пластырь наложили. Но она сказала, что голова болит, и ее домой отправили. Сказали, чтобы полежала, потому что есть опасность сотрясения мозгов.

      И тут уж Джо нельзя было остановить.

      – Ты чего? – прервал его смех Порейко. – Что тебя, идиота, веселит?

      – Мозги, – признался Джо. – У нее мозги!

      – Куда больше, чем у тебя, – сказал Порейко. – Понял?

      – Так точно, – сказал Джо, не обидевшись. – Вы к себе идете?

      – Вот веду юношу в офис, – сказал Порейко. – Побалакаем.

      – Юношу! – И Джо поплелся за нами, взвывая от приступов смеха.

      Идти было недалеко. Мы поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. Дверь в ближайшую комнату была приоткрыта. Из-за нее доносился стук пишущей машинки.

      – Заходи, – сказал Порейко.

      Одноглазый Джо толкнул меня в спину, но я промолчал. Я должен быть хитрым, как змей, и осторожным, как пугливая лань.

      Это была большая комната в два окна. В ней помещались шкаф и два письменных стола. На стене висело красное знамя, рядом с ним портрет императора Николая II, который отвернулся от знамени, видно возмущенный таким соседством.

      Кроме того, к стенам были прикноплены какие-то листовки, плакатики, записки, карикатура на Гайдара и большой плакат из военного кабинета, на котором был показан в общем виде и в разрезе автомат Калашникова и объяснялось, как его разбирать и смазывать.

      За одним из столов сидел молодой человек при усиках и в черной кожаной куртке.

      – Ну как? – спросил Порейко. – Кончаешь?

      – Скоро кончу, Дмитрий Трофимович, – ответил молодой человек.

      Порейко обогнул второй стол, что стоял как раз между портретом и знаменем, и уселся за него. Я оглянулся в поисках стула. Стула не оказалось.

      – Ты садись, садись, – сказал Порейко, который отлично видел, что стула в комнате нет.

      Я молча направился к другому столу и сказал молодому человеку с усиками:

      – Привстань.

      – Зачем?

      – Привстань!

      Тот вскочил. Я взялся за спинку стула, перенес его к столу. Одноглазый Джо ринулся было ко мне, но Порейко остановил его, подняв ладонь.

      – Дмитрий Трофимович, – пожаловался усатик, – я так не успею.

      – Пиши стоя, – ответил Порейко.

      Смотри-ка, а он находчив и хладнокровен и, видно, привык общаться с нахалами вроде меня!

      – Ты из той комнаты принеси, – подсказал Джо и широко улыбнулся. А когда парень ушел, он сказал: – Ну, ты даешь!

      – Помолчи, – велел ему Порейко. – Иди погуляй, пивка выпей и Жору с собой забери.

      – Будет сделано, – сказал Джо.

      Мы остались одни.

      – А теперь рассказывай, – ровным вялым голосом произнес Порейко, – кто и зачем тебя сюда прислал. Что тебе нужно от нас?

      – Это вместо здравствуйте? – спросил я.

      – Ты говори, говори...

      – Слушайте, мне такой разговор не нравится, – сказал я. – Я к вам не напрашивался, вы меня позвали, а теперь