О вечном и земном. Валерий Красовский

пасьянсы.

      Разгул

      Голос потока груб.

      Ветер пугает свистом.

      Речь водосточных труб

      О дожде-рецидивисте.

      Он из банкиров-туч

      Мглы выбивает ссуду.

      Севера взгляд колюч

      И неуютно люду.

      Осени шел грабеж

      Мрачно, неотвратимо.

      Стоили медный грош

      Тусклого дня картины.

      Нынче, казалось, зло

      Свободно гуляло в мире…

      Ветром листву несло,

      И эхо стреляло в тире.

      Непогодь

      Небо упало рогожей;

      Площадь – свидетель скандала;

      Улица в лица прохожих

      Снега крупинки бросала.

      Лужи шарахались резво

      В стороны из-под машины.

      Люка открытое жерло

      Вод поглощало пучины.

      Северный злящийся ветер —

      Автор холодных пощечин.

      Вихрей тяжелые плети

      Били по спинам обочин.

      Флюиды ночи

      Горел фонарь, извечный полуночник,

      И плыл тумана белый фимиам…

      Казалось, напрягая позвоночник,

      Тянулся столб к нависшим проводам.

      Любил он света вылиться потоком

      И мнил, что недостаточен накал.

      С луною мрак расправился жестоко, —

      Сквозь тучи блеск ее не проникал.

      Я не искал душевного покоя,

      Эдема мне не представлялся сад, —

      Я жил любви прекрасною мечтою

      И чувству вдохновения был рад.

      В знакомом парке прокричали птицы,

      Взлетели стаей, начали кружить;

      Дождя опять засеребрились спицы,

      С клубка у тьмы разматывая нить.

      Агония

      Колючих капель мелкая шрапнель

      До боли ранила лицо и руки;

      Кружилась вихрей лихо карусель,

      И корчился ноябрь в предсмертной муке.

      Потоки, распирая берега,

      Неслись в бурливом русле речки;

      Из туч летела снежная фольга

      И думалось о теплой русской печке.

      На зданиях дрожали витражи,

      До горизонта небо было хмуро;

      Все круче исполняла виражи

      Над городом бушующая буря.

      Веселья не мигали маяки;

      Неся с предгорий вой шакалий,

      Шершавые ненастья языки

      Листву с дерев последнюю срывали.

      Похищение света

      Печальным узником, несущим груз оков

      Без радостей, надежды и привета,

      Казался день под толщей облаков, —

      И все попытки солнца были тщетны, —

      Сияние с высот запрещено;

      Смотрела роща в поле безучастно,

      Как рассевалось снежное пшено

      На черноземы и суглинки пашни.

      Среди осенней непроглядной хмари

      На лучшее никто не уповал,

      А снег с дождем разбойничали в паре, —

      И лес с себя последнее снимал.

      Акт