Древняя тайна горы Аштай. Полина Луговцова

гребешке! – Дед Петр, конечно, не собирался рубить жену топором. Так, попугать, замахнуться разок для острастки. А то совсем распоясалась.

      Топор обычно стоял в углу у двери, и деду нужно было сделать всего пару шагов. Рука пошарила в воздухе, стараясь ухватить топорище, но ничего не нашла. Лицо бабы Груни, обычно красное, вдруг побелело, а глаза округлились.

      –Испугалась, дура старая? – злорадствовал дед, все еще пытаясь найти топор,– ща я тебя пугану! Побегашь у меня, как молодая!

      Но топора на месте не оказалось. Дед опешил, крякнул и тут заметил стоящего в дверях соседа. Топор был у него в руках.

      Баба Груня заголосила:

      –А-а-а, брось топор, Гошка! Не трожь мово деда!

      –Да ну тебя, баба Груша. Пошли, дед Петр, осину рубить, а то того и гляди, вы тут друг дружку поубиваете. Кому тогда крышу чинить?

      –И то верно, сосед. Однако ты вовремя. А то баба-то моя распоясалась не на шутку! – дед Петр обернулся на супругу и погрозил ей.

      У бабы Груни отлегло от сердца, и, подобрев, она совсем беззлобно пробубнила:

      –Иди уж, старый пень…

      Два старика вышли из избы и направились в сторону осинника. Солнце уже клонилось к закату, и нужно было поторапливаться. Однако у деда Петра были еще и другие планы. Он бережно придерживал за пазухой поллитровую бутылку самогона и две вареные картофелины. Все было заранее припрятно в дровнике. Мимоходом он незаметно от бабы Груни выудил заначку, и сейчас был доволен собой.

      –Мы с тобой, Гоша, ща выпьем сперва, а осина никуда не сбежит, обождет.

      –Ты ж знаешь, не любитель я этого, – ответил сосед.

      –Ну, оно даже для здоровья полезно. Ежели в меру. Мы ж не как енти алкаши, мы по чуть-чуть… Для храбрости. Шибко там место нехорошее, озеро поганое там.

      –Отчего же оно поганое, красивое озеро, – собеседник деда Петра, которого звали Гошей, был явно интеллигентнее и воспитаннее, что выглядело довольно странно в этой глухой деревне. Откуда здесь взяться образованному человеку? Но у Гоши-шизика была вполне культурная речь, свидетельствовавшая о возможном наличии образования.

      –А я говорю, поганое… Люди говорят… Вода там будто бы крутится.

      –Кто говорит?

      –Ну, дак, ентот, Палыч говорил… Крутится вода вся, как воронка! Сам, говорит, видал!

      –Палыч твой еще и не такое видал, с будуна-то.

      –А вот пойдем да сами поглядим!

      –Да что ж я, озера нашего ни разу не видел? Тихое оно, как мертвое.

      –Во-во, тихое, тихое, а тут как вздыбилось, закрутилось все, и воронка в центре огромная, как дыра была! Палыч как увидал, так и дал деру.– Дед Петр уже глотнул с бутылки обжигающую жидкость и смачно укусил сразу полкартофелины. – На, не побрезгуй!

      –Спасибо, дед Петр, – Гоша-шизик взял бутылку, пригубил ее скорее из вежливости и закашлялся, да так, что даже за грудь схватился.

      –Э-э, пить не умеешь! На, картохой закуси.

      –На это питье здоровья нет.

      –Дык у кого ж здесь оно есть-то? Здоро-овье-е…

      Они уже вошли в