Радогор. Велор Сильвер

ряд зубов.

      – У вас имеется колода?

      – Она спрятана от посторонних глаз, – и она хищно облизнула губы.

      – Я не играю в карты с женщинами, моя дорогая, поскольку женщины вашего сорта не отличаются особой порядочностью.

      – Фи как грубо!

      Она надула губки в знак недовольства.

      – Однако, я могу вам предложить другую игру.

      Глаза Валери заблестели.

      – Я вся во внимании.

      Ланс поставил свой бокал на низенький столик и, развернувшись всем корпусом, продолжил:

      – Я разложу пасьянс и расскажу ваше прошлое и настоящее. Если не угадаю, то вы остаетесь. Если угадаю, то вы покинете меня в тот момент, как я вас об этом вздумаю попросить. Идет?

      Она закатила глаза, предвкушая удовольствие.

      – Я почти уверена, что вы проиграете.

      Ланс протянул руку.

      – Ваши карты.

      Валери сунула руку в декольте и вынула на свет потертую колоду. Ланс принялся тасовать. Она с большим интересом наблюдала за ним.

      – Интересно, – прошептала она вкрадчиво, – откуда вам известны подобные пасьянсы. Неужели в роду цыгане? Или станете выдумывать на ходу?

      – О нет, моя дорогая. Дар Богов, только и всего.

      Но прежде чем начать, Ланс придвинул к себе дорожный саквояж, который так и не распаковал с момента приезда. Достал курительную трубку, которую тут же набил табаком и раскурил.

      Все это время Валери молча наблюдала за ним, надеясь обнаружить подвох. Тем временем Ланс взял в руки колоду и начал расклад, прямо на столике.

      Неспешно потягивая дым из трубки, он переворачивал одну карту за другой.

      – В прошлом вы росли в очень бедной семье. Ваши родители еле сводили концы с концами. Некоторые из детей умирали, не дожив до года. Было настолько все плохо, что отец принял решение вас продать. На тот момент времени маленькой Валери было девять лет. Отец отвел ее в бордель и продал за неплохую цену. Так Валери стала жить среди продажных, но не жестоких женщин.

      Валери перестала улыбаться.

      – Я была у них уборщицей. Целыми днями то и делала, что натирала полы и чистила кастрюли. Хозяйка почти не замечала меня. Но если я попадалась на глаза, то та каждый раз прикидывала, за сколько может продать мою девственность. Я всегда ее недолюбливала. Старалась избегать.

      Говоря это, Валери снова наполнила свой бокал, который тут же осушила. Ланс продолжил выкладывать пасьянс:

      – В один прекрасный день в бордель обратился очень богатый человек. Ему нужна была нетронутая девочка. Такая, чтобы подчинялась и молчала. Ваша хозяйка не смогла ему отказать. Плата была слишком щедрой.

      – Эта сука отдала меня ему на растерзание, – Валери сплюнула на пол, – я никогда не смогу этого ей простить. Ведь она могла выбрать кого-нибудь получше, помоложе и добрее. А не этого жирного, старого, вонючего борова. До сих пор помню его липкие ладони на своем теле. Эти холодные и жестокие глаза. Эти болезненные шлепки по телу, укусы на груди и адскую боль между ног. После него я неделю лежала пластом, умоляя Господа забрать меня.

      Ланс