Видок. Чужая месть. Григорий Шаргородский

что у них две души, но энергетики отрицают это. Они утверждают, что за демоническую ипостась отвечает темная часть раздвоенного сознания. Именно эта больная часть личности формирует нестандартную и до оторопи жуткую форму псевдоплоти.

      Княжна тут же почуяла мои эмоции и опасно прищурилась, а ее муж, судя по всему, откликнулся уже на реакцию супруги. Он сделал два шага вперед, становясь между нами. Причем его поза выдавала опытного бойца.

      Да уж, теперь понято, чем закончилась дуэль с бедолагой, который на свою беду не знал итальянского языка и обладал слишком уж болезненным самолюбием.

      – Все в порядке, дорогой. – Теперь уже княжна положила руку на плечо напрягшегося мужа. – Он не желает мне зла.

      Неприятно, когда о тебе говорят в третьем лице, но это не самое обидное, что мне приходилось выслушивать и в той, и в этой жизни. Княжна трогательно положила подбородок на плечо уже вернувшего себе вальяжность Антонио:

      – Какой интересный мальчик. Он не только понял, кто я, но и почему-то уверен, что сможет мне навредить. Ведь так, Игнат Дормидонтович?

      – У меня нет привычки нападать на женщин.

      – А ради защиты? – очаровательно улыбнулась княжна. – Только интересно, чем вы могли бы мне навредить? Вас же обыскали на входе.

      – У каждого свои секреты.

      – Какой интересный мальчик, – повторила княжна и пристально посмотрела мне в глаза, а затем перевела взгляд на Антонио, – и ведь не обижается на «мальчика».

      – С чего бы? – решил я немного похамить. – В нашем разговоре это скорее должно задевать вас.

      – Интересный и колючий, – сказал граф и окинул меня оценивающим взглядом.

      Я всем своим видом показал, что от подобного осмотра отнюдь не в восторге.

      – Инкрещиозо, – теперь уже жеманно вдохнул граф и еще раз поцеловал жену в висок. – Не буду вам мешать.

      Интересно, в чем? Что-то меня на похабщину потянуло. И всему виной теперь уже скрывшееся за полой халата бедро княжны.

      Учтиво раскланявшись со мной, граф оставил свою жену наедине с посторонним мужчиной. Впрочем, с его наклонностями ревновать он скорее стал бы меня к ней.

      Когда дверь за Антонио закрылась, княжна вернулась в кресло перед зеркалом. А я остался посреди комнаты. Да и вообще на этой почти пижамной вечеринке в своем парадном мундире я выглядел, мягко говоря, нелепо.

      – О вас рассказывают много любопытного, – проведя ватной подушечкой по лицу, сказала княжна.

      – Вот уж не было печали.

      – Вы не тщеславны? – удивилась девушка.

      – Я не настолько глуп.

      Игра в пространные вопросы и не менее пространные ответы быстро надоела княжне, и она перешла к конкретике:

      – Это ведь вы арестовали профессора Нартова?

      – Да, хотя по официальной версии он умер.

      – Профессор многое для меня сделал, – как бы сама себе сказала княжна, явно делая мне некий намек.

      Но напрягаться я не стал и спокойно ответил:

      – И для меня тоже.

      Мои