Страж Вьюги и я. Лана Ежова

сложный разговор в своей жизни.

      Страж медленно кивнул:

      – Зафиксируем факт нарушения – и наш союз признают недействительным.

      – Придется объяснить, почему ты вообще на мне женился, – заметила я, испытывая неловкость, что «тыкала» Фросту.

      Но он первый начал, да и кто сохраняет официоз после поцелуя?

      – Я чужой в вашем граде. Не знаком с традициями Севера: вдруг у вас принято доставлять в храм сонных невест. – Страж произносил слова неторопливо, каждое напоминало камень, гулко падающий в глубокий колодец. – Да и не узнал тебя сразу в платье.

      Не узнал? Он хочет сказать, что на работе я выгляжу плохо?

      – Ты не отказалась от церемонии, когда дал тебе время, – продолжал объяснять Фрост свое видение ситуации. – Я предположил, что не можешь, и принял решение не оставлять тебя с отцом.

      – Марон мне не отец! Он – козел, гад и предатель!

      Крикнула я злобно и тотчас пожалела, что утратила контроль над собой. Фрост ни в чем не виноват и не обязан терпеть мою истерику.

      – Прости… Марон – отчим. Папа никогда бы так со мной не поступил.

      Временный муж сделал вид, что не заметил моей вспышки гнева.

      – Ты чем-то интересна Кастаносу и нуждаешься в защите.

      Я пришла к тому же выводу. Дом – не повод для риска получить солидный срок.

      – Завтра утром пойдем к лорду-хранителю – вечером снова будем свободны. – Фрост съел кусочек засушенного мяса и закусил перцем.

      Мой же аппетит сбежал, испугавшись свалившихся проблем.

      Сделав глубокий вдох, я предложила невероятное:

      – Давай оставим все как есть.

      – Что?

      Панцирь невозмутимости стража пробило – я явственно заметила удивление на его лице.

      – Нам пока нельзя разрывать союз.

      Боги мои, как же стыдно уговаривать мужчину не разводиться!

      – Ты же сам сказал, что я в опасности и нуждаюсь в защите.

      – Лорд-хранитель ее и предоставит.

      Что ж, говорить правду доведется, хотя ужасно не люблю делиться семейными проблемами с посторонними людьми.

      – Если пойдем к лорду Сверу, имущество отчима конфискуют, самого его посадят.

      – Безусловно. Он совершил преступление.

      – Ему нельзя в тюрьму!

      – Он ведь козел, гад и предатель, – напомнил мои же слова Фрост.

      Ух ты! Грубый, бесчувственный страж способен на иронию?

      – Все так, но без мужа моя мама не справится. У сестренки зимняя лихорадка, которая лечится лишь на побережье, а жизнь там дорогая. Я не смогу им помочь, даже если буду отдавать все жалованье защитника – им попросту не хватит даже на новый дом. Сюда, где зима длится почти шесть месяцев, они вернуться не смогут.

      Фрост глядел на меня изучающе.

      – И что ты предлагаешь? Позволить преступникам гулять на свободе, а самим остаться в ненужном браке? Я не планирую задерживаться в граде больше года.

      Ага, все