Молчание пирамид. Сергей Алексеев

и из ниоткуда.

      – Глубоко задумались, Сергей Николаевич? – с каким-то гнилым, мерзким сарказмом спросил он.

      Обязательно доложит Леди Ди, что Самохин спит на работе…

      – Да, очень глубоко. – Не хотелось объяснять, что всю ночь провел на операции в Коломне и ему положен отгул.

      – Ваши экспресс-анализы. – Баринов положил на стол пластиковую папку и пакетик с камешком, одолженным у Саши. – Распишитесь.

      Самохин расписался и взглянул на часы – проспал три с половиной часа! И вспомнив, с чем засыпал, непроизвольно уперся взглядом в режимника: этот без возраста, без эмоций, с каким-то полупрозрачным лицом-маской человек помнил все секретные материалы, когда-либо входившие в группу по чьему-нибудь запросу или существовавшие в закрытой базе данных. Правда, он мог не знать содержания, но преамбулу, в которой упоминаются каналы, наверняка должен запомнить.

      – Герман Степанович, – вкрадчиво заговорил Самохин, – у вас же уникальная память! В течение этого года или в прошлом я читал один документ… Может, чей-то отчет, прогноз… Там говорится о каналах.

      – Марсианских?

      – Нет, земных энергетических каналах.

      – Назовите конкретно документ. Чей отчет?

      – Не помню. Но что-то связано с Бермудским треугольником.

      Баринов считал, что весь «Бурводстрой», кроме него одного, занимается дурью, всякой чертовщиной, бесполезным, бессмысленным и потому безумным делом, отчего многие уже давно потеряли рассудок.

      Если бы не Леди Ди, которую режимник ценил и которой служил преданно, он давно бы говорил об этом вслух, но вынужден был только намекать.

      – Что-то вы плохо выглядите, товарищ Самохин. У вас голова не болит?

      – Нет, не болит.

      – А у меня болит. От ваших странных вопросов.

      Водянистые глаза и чуткие уши, живущие у режимника сами по себе, не поверили, однако приземистое, квадратное и при этом невесомое тело покинуло комнату, почти не касаясь пола.

      Сергей Николаевич раскрыл папку с экспресс-анализами и стал листать страницы, выхватывая только заключения: все представленные образцы из лечебницы Наседкина оказались метеоритами – более сложную экспертизу с расшифровкой химического состава обещали сделать через четыре дня…

      На отдельном листке было заключение по почечному камешку, где подтверждалось, что это твердое щавелевокислое образование, вызывающее мочекаменную болезнь.

      После изучения простыни с энергетическими каналами Самохин уже не сомневался, что будут какие-то другие результаты, но прежде чем докладывать Леди Ди, следовало задать целителю несколько вопросов, и он решил завтра же съездить в Коломну. Пять дней еще не прошло, но можно изобразить резкое улучшение самочувствия, привезти какой-нибудь подарок, попросить еще один сеанс и просто наговорить много благодарных слов, к которым он наверняка привык.

      Утром, едва Самохин выгнал машину со стоянки, позвонила Саша и вдруг заявила,