Жребий брошен. Александр Прозоров

оказался всего лишь полумесяц, после полного мрака показавшийся ослепительным, как галогеновая лампа. Теперь на реке стало и вовсе светло. Проступили высокие кустарники на берегах, мертвенной белизной проявились листья кувшинок и остролистника. Теперь и вовсе опасаться стало нечего.

      Медный страж

      Казалось, ведун всего на миг закрыл глаза, а невольница уже затрясла его за плечо: – Смотри, смотри, господин…

      – Что, уже вечер? – недовольно буркнул Олег. Вставать на ночную вахту ему пока еще совсем не хотелось.

      – Торки, господин.

      Последние слова заставили ведуна мгновенно забыть про сон и усесться на подстилке:

      – Где?

      Полусотня всадников, горяча коней, крутилась на взгорке, мимо которого струилась река. Разумеется, это были не торки – но вооружение имели легкое, как у степняков. Только щиты, мечи да пики в два роста. Воины в кожаных кирасах не сводили глаз с плота, однако атаковать по какой-то причине опасались.

      – Плавать, наверное, не умеют, – предположил Середин, зачерпнул воды, ополоснул лицо, прищурился на солнце: – Ну вот, до полудня еще куча времени, а меня уже подняли. Ты хоть помнишь, несчастная, что я всю ночь у штурвала простоял?

      – Так ведь торки, господин!

      – Да хоть гоплиты афинские! – отмахнулся ведун. – Видит око, да зуб неймет. Река широкая, глубокая, быстрая. Не всякий в такую сунуться решится. Так что не бойся. Из разных мы миров – у нас своя дорога, у них своя.

      Словно услышав его слова, полусотня сорвалась с места и помчалась куда-то за лес. Олег же потянулся к мешку с мясом, достал себе копченый ломоть. Коли уж все равно разбудили, нужно хоть подкрепиться. Время, как-никак, обеденное…

      – Смотрите, вон они! – указал вперед Будута.

      За пологой речной излучиной, на изумрудно-зеленом наволоке гарцевали все те же всадники. Чуть погодя они начали спешиваться, оставляя пики у седел. Скидывая тяжелые куртки, воины раскрывали саадаки, доставали луки, пучки стрел и выстраивались вдоль берега. По команде воина с алым петушиным пером на остроконечном шлеме все разом наложили стрелы на тетиву…

      – Проклятье! – Сунув мясо целиком в рот, ведун схватил невольницу в охапку и сиганул за борт, утягивая ее в глубину. Девушка билась, но справиться с сильными мужскими руками не могла.

      По воде прокатился дробный стук, перемежаемый столь же частым плеском. Олег, продолжая тянуть Урсулу за собой, рванул наверх, всплыл в сажени от плота, тут же дернулся к нему, под прикрытие толстых сосновых бревен, перевел дух и принялся торопливо пережевывать мясо.

      – Все целы? – поинтересовался откуда-то невидимый Любовод.

      – В меня, чую, не попали, – отозвался кормчий.

      – И в меня, в меня тоже промазали! – порадовал всех Будута.

      – А колдун где? Эй, друже! Олег, слышишь?!

      – Он, я видел, первым с рабыней выскочить смекнул, – сообщил Ксандр. – Ужели утонул?

      – Здесь мы, – наконец догадалась откликнуться Урсула, – у плота.

      – А