Топоры и Лотосы. Александр Зорич

закончиться в любой момент. «Все» – это моя, например, жизнь. И история матушки-Земли заодно.

      Потому что не было ни малейших гарантий, что тойлангов заботят жизни полутора миллиардов землян. Возможно – заботят. Возможно – нет. И не было в Метрополии эскадры, способной задержать тойлангов до подхода наших главных сил, которые огромной, бессмысленно скученной армадой болтались в Треугольнике Ле Дюка, между Сандеей и Тарнемом.

      Итак, тойлангов сохранение нашей молоденькой разумной расы не интересовало. А Земля как космическое тело их не интересовала и подавно. Потому что из всех пресловутых природных ресурсов на Земле по большому счету была только уйма «легкой» соленой воды и гигатонны кремниевых соединений. Такого добра в галактике – валом.

      Выводы: Землю можно было уничтожить, потому что никаких практических выгод для владетелей пространства она не представляла, а оперативные возможности у них имелись, и еще какие. А мое посольство и крейсер «Аль-Тарик» можно было уничтожить просто так. Не вдаваясь в размышления о смысле сей экзекуции.

      К слову сказать, с предыдущим посольством так и случилось.

      – Ты что-нибудь понял? – спросил Петр-Василий, когда мы откисали в джакузи.

      Каждый в своей, разумеется: Петр-Василий в одной, Джакомо в другой, а я в положенной мне по рангу третьей, большей двух предыдущих, вместе взятых. В моей ванне, между прочим, кроме меня, плавали еще два осетра и метровый тунец. До такой степени похожие на живых, что самого себя я начал ощущать рядом с ними неполноценным кибермехом.

      Диковинные вкусы были у предыдущего посла, да благословит Всемилостивый его несовершенную душу.

      – Понял, хотя за точность не ручаюсь. Даже транслятор сбоил. Слишком сложная началась смысловая полифония в семнадцатом стихе. И до тридцать пятого она только усиливалась. А вот потом была чистая риторика, это я гарантирую. Общий смысл в том, что решение о судьбах Земли и землян снизойдет на Единое Управление Пространства в День Кометы. А пока что можно отдыхать.

      – Не согласен! – Джакомо хлебнул еще шампанского (натурального!), шумно прополоскал зубы и выпустил его на пол пенной струйкой (это натуральное-то!!!). – То, что вы, сир, называете риторикой, и было самым главным! Они хотят, чтобы мы перестали употреблять в пищу рыбу, отказались от своей нечестивой религии и заучили наизусть «Премудрости владетелей пространства».

      – Да нет, ерунда, – махнул рукой Петр-Василий. – Ты слушай Искандера. Когда ты еще девочек полагал дефективными мальчиками, Искандер уже грязюку месил в каком-нибудь героическом болоте. С тяжелым заржавленным пулеметом на плече…

      – Лестная характеристика! – фыркнул я. – Слышал, Джакомо? А когда тебе стало ясно, что все не так, что ты – всего лишь дефективная девочка, я уже ого-го! С новым пулеметом, в благоустроенном блокгаузе раскладывал перистозубых пришельцев на свет, тепло и нематериальную эссенцию, именуемую душой.

      Джакомо запустил в меня бутылкой из-под шампанского.

      Это было