Топоры и Лотосы. Александр Зорич

махнул пистолетом – дескать, какая теперь разница? Такой послужной список, сякой…

      – Вы что-нибудь понимаете в этом барахле? – Я обвел широким жестом полумертвый боевой пост.

      – А что тут понимать? Вон те здоровенные часы отсчитывают время до входа в подпространство. Мы ведь выведены автоматикой на джамп-траекторию… Если автоматика сработает, через минуту нас вынесет из этого пекла к чертям собачьим. А если нет – прощайте. Приятно было познакомиться, хоть вы и не представились.

      – Искандер Эффендишах.

      – А я думал, вы тоже итальянец…

      – Нет. Я родился в Ширазе.

      Четыре! —

      Паллада чудовищно разбухла, увеличившись почти в полтора раза, потом озарилась изнутри малиновыми сполохами и, разбежавшись частой сетью ослепительных прожилок, превратилась в огромный пузырь свежей магмы.

      Почти сразу вслед за этим я почувствовал, как тело мое теряет вес, а сознание – четкость.

      Привет вам, Семь Бездн Аль-Фараби.

      2

      Нет такой боли, которую нельзя вытерпеть

      Автоматика имеет одну приятную особенность: иногда она все-таки срабатывает.

      Мириады бесплотных шумов, триллионы энергетических всплесков, нескончаемые шеренги разновысоких зубчиков на кардиограмме Вселенной промчались по Ребрам Аль-Фараби и в районе Сандеи вновь собрались в овеществленное нечто, в мобил-док «Бетховен».

      Когда мы вышли из подпространства, я вздохнул с облегчением.

      Джакомо улыбнулся.

      – Здравствуйте еще раз. О этот новый сияющий мир!

      Я попытался улыбнуться в ответ. Получилось неубедительно. Неожиданно для самого себя я признался:

      – Честно говоря, в последний момент перед прыжком у меня возникло пренеприятное предположение: если тойланги смогли прорваться через пояс блок-крепостей, не означает ли это, что их знание о структуре Ребер Аль-Фараби качественно превосходит наше? И теперь они в состоянии уничтожить корабль землян в любой точке подпространства?

      – Ерунда. Имей тойланги подобную технологию, они уничтожили бы корабли Флота Метрополии во время их прыжка от Солнца к Палладе. Но я своими глазами видел наши дредноуты, принявшие бой с тойлангами.

      – Вы быстро соображаете, Джакомо.

      – В пространстве Аль-Фараби все происходит быстро.

      Я снова попытался улыбнуться. На этот раз попытка удалась.

      Мы оба сидели на полу, в десяти шагах друг от друга. Боевой пост чудом сохранил герметизацию – очевидно, нас спас самозатягивающийся подбой внешней обшивки. Надо было что-то решать.

      Впрочем, лишний раз напрягать серое вещество, оскудевшее от переизбытка впечатлений, не пришлось. За нас все решила штурмовая партия тойлангов.

      Необычайно быстрым, но плавным движением Джакомо бережно отложил в сторону мою несчастную правую руку, одновременно с этим извлек из набедренной кобуры берсальерский «Гоч» и, грациозно обернувшись на сто восемьдесят градусов, взял под прицел коридор, который отлично просматривался