Последний контракт. Михаил Нестеров

о пришествии на землю Христа и появлении Антихриста, выполненный в единой колористической гамме и с чувством меры, и прикидывал, что задымится в руках Марковцева в скором времени и как будут выглядеть обугленно-архитектурные формы натурально афинского храма.

      Пока что дымилась сигарета. И… слава богу.

      Снова воспоминания, тяготившие душу и в то же время очищающие ее. Загорск. Сергей Марковцев с длинными волосами, перехваченными на затылке резинкой, и короткой бородкой. Близился к своему завершению 1996 год.

      – Нужны священники без образования? – спросил Сергей, найдя Николая в цитадели Русской православной церкви. – У меня проблемы. Пока меня не ищут, но могут начать преследование сразу с двух сторон. Береженого бог бережет.

      – Один знакомый митрополит – он кончил духовную семинарию и Московскую духовную академию, защитил кандидатскую, – пояснил Николай, – написал бы прошение: «Вынуждин скрываца бегством». Дуб дубом. Есть Свято-Петров монастырь в Новограде.

      – Годится. А у меня как раз есть монахи. Десять человек. Порядок в монастыре и на близлежащей территории гарантирую. На досуге обещаю читать Евангелие и только Евангелие. Что нам нужно, рясы?

      – Да, и подрясники.

      – Это что-то вроде бронежилетов? – улыбнулся Марковцев. – Сколько я тебе должен? – Он пресек попытку священника перечить. – Считай, ты обеспечиваешь мне «крышу». Ставки в центральном аппарате МВД за такую услугу колеблются в пределах пяти «штук». – И удвоил эту сумму, вручив церковнику десять тысяч долларов и словесное пояснение: – Это за «прощение» отсутствия регистрации.

      Восемь лет прошло, а Сергей, казалось, не изменился. Может, у него был свой почерк в его ремесле, но не в общении.

      Румянцев вынул из нагрудного кармана рубашки аэрозоль с каметоном и поочередно втянул лекарственную взвесь широкими ноздрями. Простыл накануне, насморк замучил, хрипы объявились где-то в районе верхних дыхательных путей, головная боль как банный лист пристала.

      Одно блюдо с подаяниями унесли еще вечером, во втором кое-что осталось, и Николай лично перенес его в библиотеку. Он развернул плитку молочного шоколада и разломил пополам. Принял от Марковцева стаканчик с виски и, прежде чем осушить его одним глотком, тихо скороговоркой (больше для собеседника) прошептал:

      – Господи, прости меня за сердце мое, отягченное объедением и пьянством и заботами житейскими, чтобы день этот не постиг меня внезапно.

      Отерев губы, Николай спросил:

      – Долго еще?

      Марковцев понял собеседника.

      – Может, неделя, может, месяц, – ответил он, – кто знает? Пока пробьют по всем каналам…

      Сергей очень надеялся, что разведчики сумели подчистить за ним по линии ФСБ и МВД. Обнадеживал тот факт, что досье на него в управлении контрразведки больше не существовало. Он сам позаботился об этом и в свое время заполучил в руки то, на что хоть одним глазком мечтает поглядеть любой агент – свое личное дело. И получил он его лично от Кати Скворцовой.

      –