Пиранья. Охота на олигарха. Александр Бушков

ними обнаружились настоящие, законные, легальные. И, между прочим, «говорящие», способные отпугнуть любого гайца.

      Вот теперь можно было ехать не торопясь, соблюдая правила дорожного движения, не превышая и не нарушая. Они сло жили автоматы в угол, сняли вязаные капюшоны с дырками для глаз, Мазур повернулся к съежившемуся на сиденье пленнику (прижатому к стеночке дружелюбно ухмылявшимся Атаманом) и жизнерадостно воскликнул:

      – Вот так встреча, хвостом меня по голове! Кого я вижу! Вот так совпаденьице… Какими судьбами?

      Муслим пребывал в полуобморочном состоянии. Всмотревшись, он узнал Мазура, и на лице у него отразилась трудноописуемая гамма чувств и эмоций: сначала – несомненная радость от того, что это, оказывается, не настоящий арест. Потом клиент вспомнил, при каких специфических обстоятельствах случилось их знакомство, и, судя по лицу, ему резко поплохело…

      Жестом велев Атаману пересесть, Мазур сам уселся рядом с незадачливым ресторатором, дружески положил ему руку на плечо и спросил:

      – Удивился?

      Тот кивнул.

      – Душа в пятки ушла? – продолжал Мазур.

      Снова кивок.

      – А зачем удивляться-то, голубь? – усмехнулся Мазур. – Неужели не понимал, что за такие фокусы тебе рано или поздно морду набьют, причем, скорее, рано, чем поздно? Не понимал? Оптимист… Ни один настоящий мужик не спустит дешевке вроде тебя подобные пакости… Трудно было заранее подумать?

      Он усмехнулся с неприкрытой брезгливостью – не требовалось ни обработки, ни давления, пленник был парализован страхом и на все готов: всех заложить, всех продать за копейки, в чем угодно присягнуть и смертельное обязательство кровью подписать. Это экономило время и труды, но в то же время всерьез настораживало – по некоторым соображениям…

      – Успокойся, родной, – сказал Мазур мягко, задушевно. – Если ты мне на все вопросы откровенно ответишь, я тебе не то что уши не отрежу, но даже морду не набью… Я свое благородство распространю до того, что отвезу тебя на то же место. Отпускать тебя в таком виде далеко от твоей забегаловки – еще под автобус попадешь от расстройства… Вот ей-богу, назад отвезу, и ты еще успеешь к своей судомоечке поприставать… Ясно? Но это исключительно в том случае, если ты в ответ на мои законные вопросы будешь разливаться соловьем. Испражняться словесно, как кандидат в депутаты перед электоратом… Ну, пискни чего-нибудь для завязки разговора. У тебя такой вид, словно сказать что хочешь. Валяй, я ж не зверь…

      – Поймите, я здесь совершенно ни при чем! – с истерическими нотками в голосе выкрикнул Муслим.

      – Тише, тише, а то стекла дребезжат… – сказал Мазур. – Верю я тебе, родной, верю, успокойся. Если я тебя правильно понял, ты имел в виду, что не сам все это выдумал и затеял? Подначили тебя плохие взрослые парни, заставили, запугали, с панталыку сбили? А ты, светлый ангел душою, ничего такого и не хотел? Я правильно понял?

      Муслим энергично закивал.

      – Знаешь,