Я, следователь…. Георгий Вайнер

денежки, а не захребетничать!

      В их перебранке было что-то домашнее, семейное, и я видел, что Климов искренне переживает из-за того, что Дахно бездельник и пьянчуга, что так и не сумел он заставить Дахно идти работать, а теперь Дахно может попасть в тюрьму, и что он не верит в его причастность к убийству на шоссе. Тогда я сказал отчетливо и негромко:

      – Расскажите, Дахно, откуда на вашем пиджаке кровь.

      Климов сердито сопел и от волнения все время расстегивал и опять застегивал пуговицы пиджака. Дахно торжественно поднял перевязанную грязным бинтом ладонь и сказал голосом трагическим, но нежным:

      – Из руки. Из моей руки эта кровь…

      – Точнее?

      Дахно воздел другую руку и на мгновение замер, а затем бросил их вниз, как дирижер в заключительном пассаже. Огромный, остро выпирающий кадык прыгнул на худой грязной шее.

      – Точнее некуда, – сказал он с искренней жалостью к себе. – На грузовике руку поранил. О грубый железный засов на борту. В момент перелезания через вышеуказанный борт в кузов. Во время движения вышеупомянутого грузовика по шоссе. И брызнула кровушка на мой красивый пинжачок.

      – Вышеуказанного перелезания… – пробормотал я. – А почему на ходу?

      Дахно повернулся ко мне, скривил губы:

      – А с кем, простите, имею честь?..

      – Ты отвечай, когда спрашивают, – сказал грозно Климов. – Небось не в гостях расселся. Объясняй по-человечески!

      – Объясняю, – сказал Дахно высокомерно. – Не имею обыкновения отвлекать от работы водителей попутного транспорта. Пользую их без отрыва, так сказать, от производства.

      – Вон что… – И я пододвинул к себе лист бумаги. – Как вы думаете, Дахно, зачем я вас об этом спрашиваю?

      – А я об этом не думаю, – быстро сказал Дахно. – Не было такого указания.

      Признаться, манера Дахно вести себя и смешила, и злила меня.

      – Тогда считайте, что указание есть. Думайте! – сказал я ему.

      Дахно сдвинул выгоревшие брови, собрал морщинки на узком загорелом лбу, прищурил глаза и открыл рот – изобразил полную сосредоточенность. Помолчав немного, вдруг выкрикнул:

      – А-а-а!

      – Ну?! – подался к нему Климов.

      – Па-анятия не имею, – ухмыльнулся донельзя довольный Дахно.

      – Что ж ты врешь! – взорвался Климов. – Весь поселок об этом говорит!

      Дахно пожал плечами, сокрушенно покачал головой:

      – Делать им нечего…

      – Это им-то нечего делать? – сквозь зубы сказал я, ощущая прилив недостойных чувств. – Это им-то нечего делать? А ну-ка снимайте пиджак!

      У Дахно округлились глаза, он быстро вскочил и закричал визгливо:

      – Не имеете права! Телесные наказания запрещены!

      С трудом подавив смех, я серьезно сказал ему:

      – И зря, – и, помолчав, добавил: – Мы ваш пиджак на экспертизу пошлем.

      Дахно сделал вид, будто до него только сейчас дошло, о чем речь. Он хитро посмотрел на меня:

      – Понял. Это вы насчет убийства спрашиваете. Так вот – если вы думаете,