Игра. Юрий Бондарев

окно, пусть ворвется свежий ветер в эту накуренную комнату! Прекратите курить все!

      – Диас продал пейзаж за пятьсот. Оформляет сейчас спектакль, кажется, на Таганке.

      – Если работа – жизнь, то она наполнена до краев. Не хватает времени.

      – Так что же – значит ложь огромна, богата, сильна, а правда мала, ничтожна, бедна?

      – Чепуха! Искусство – всегда метафора действительности.

      – Самая лживая ложь охраняет и поддерживает жизнь всех правд человеческих!

      – А бездарность всегда лжет!

      – Не бесполезное ли это умствование?

      – У нас шестнадцать процентов всех мировых запасов леса, двадцать процентов всей мировой воды, а бумаги не хватает!

      – А что такое ложь – самозащита?

      – А если ложь есть правда? А правда есть ложь? Не корчь рожу, сам умею!

      – Тихо! Слушайте сюда! Я прочту вам стихи Ахматовой! Божественные строки!

      – Роза, как насчет твиста? Учти, я не способен. Диас! Гений! Изобрази губами что-нибудь про твист или шейк!

      – А Всеволод на сцене умеет здорово хлопотать мордой. И голосом. Орет, как иерихонская труба!

      – Знаешь, что такое критика? Автограф под собственным невежеством.

      – А ты вот ушами хлопаешь, как дверьми! Подай бутылку, родной! Зафилософствовался!

      – О ком говоришь? Кто бездарность? Ерунду заявляешь и даже не бледнеешь. О художнике надо судить по лучшей его работе! А не по худшей. Злые мы стали, завистливые до ненависти.

      – Ты – о ком? Или уже вдребодан? О ком ты?

      – О тебе. Тиркушка ты.

      – Что за тиркушка? Офонарел?

      – Птица такая. Малю-у-сенькая. Уживается с крокодилом. Разевает пасть, а она чистит ему зубы. Клювиком – раз-раз! После того как он сожрал кого-нибудь.

      – О, как интересно – зло уживается с добром?

      – В каком смысле это тебя интересует, Светланочка? В житейском или философском? Когда ты мне говоришь «нет» – это зло по отношению ко мне. Но ты считаешь это добром по отношению к себе. Не так? Вот сейчас я хочу уйти с тобой в ванную…

      – Прекрати глупить, Натан. Я серьезно.

      – Зло, девочка, это то, что разъединяет людей, как бы злые люди ни были объединены. Это в философском смысле.

      – А Бог? Есть ли тогда Бог? Куда он смотрит?

      – Он смотрит на направление главного пути, а не на извивы человечества. Ты хочешь меня углубить, девочка?

      – А может быть, истина и есть в этих извивах? Спроси у Бога, Натан, где теперь любовь?

      – Хочешь в философском смысле? Пожалуйста…

      – В любом. Ты все затуманил. Говори так, чтобы тебя понимали.

      – Изволь, дорогуша моя. В американском журнале «Плейбой» помню рисунок: ошарашенный вожделением карикатурный папаша сидит в кресле с сигаретой в зубах, а возле него три обнаженные девицы. Подпись: разделение труда. Одна девица зажигает спичку, дает ему прикурить, другая возбуждает этого толстого хряка, а третья лежит в постели, ждет его. Здесь я способен понять и позавидовать. Ха-ха! Что касается правды или истины, то, пожалуй, лучше всего, чтобы