Врата Кавказа. Максим Алексашин

старец-мулла и среднего возраста армянин. Этот эскорт придавал солидности молодой прелестнице, а её сопровождающие казались мудрой опорой легкомысленной молодости.

      Али-хан выругался и что-то грозно приказал вошедшей девушке. Не обращая внимание на угрозы, юная красавица приблизилась к дивану сзади и обняла за шею юношу. Прошептав ему что-то на ухо, она вновь вернулась к гостям. После слов девушки лицо Али-хана потеряло прежнюю злобу, и он, заулыбавшись и раскланявшись гостям, прежним повелительным жестом дал понять, что аудиенция окончена.

      – А ведь мы даже не успели сообщить ему, зачем пришли! – с иронией в голосе произнёс Карягин.

      – Мой брат отлично знает о цели вашего визита, – произнесла в ответ девушка. – Не подумайте, что Алихан настолько невежлив, что приказал запереть ворота перед носом русских без всяких причин! Наоборот, он прекрасно понимает, что ваш отряд слишком незначителен, чтобы оказать ему поддержку против Ага-Мохаммед-хана. Боясь возбудить гнев Каджара, если мы примем русских, Али-хан велел в знак полной покорности Персии запереть городские ворота.

      – Мы же на его призыв о помощи так спешили под стены Дербента! Выходит, стоит опасаться измены со стороны тех, кого императрица взяла под свою монаршую опеку?

      Проводник-армянин покачал головой и вполголоса произнёс по-армянски, вплотную подступив к Вани:

      – Не верьте Али-хану. Несмотря на молодость, он лицемерен и коварен. В конце 1793 года турецкий султан прислал в Дагестан фирман, побуждая его владельцев поднять оружие против России. Шейх Али-хан, не столько из преданности Порте, сколько из жадности, желая получить дары, в августе 1794 года отправил верного слугу Мамет-бека в Константинополь, прося у Порты даров, после чего обещал действовать против России. Просьба его осталась без ответа, но в это же самое время он клялся в преданности России и даже целовал Коран.

      Пока Али-хан с типичным для жителей Кавказа, желающих проявить своё гостеприимство, многословием изъявлял свои добрые намерения, Вани перевёл услышанное Карягину, на что майор недовольно фыркнул:

      – Какое двуличие! Впрочем, это столь типично для Кавказа, что мне и удивляться здешнему вероломству не приходится. Выходит, наши войска очутились благодаря действиям Али-хана в весьма жалком положении, находясь зимою возле теперь уже неприятельского города, без приюта и провианта.

      Карягин знал о том, что несколько раз в течение года в Дербент ездил майор Ахвердов, посланный Гудовичем к хану с требованием присягнуть на верность России. В обмен Гудович обещал прислать войска для совместного отражения персидского вторжения. Молодой, но хитрый Али-хан в ответ на это заявил, что войск не нужно, а нужны деньги для найма большего числа вооружённых горцев для защиты Дербента.

      – Спроси этого человека, кто он? – обратился к своему верному Вани егерь, указывая на армянина, сопровождавшего девушку.

      После обмена несколькими фразами Вани сообщил майору:

      – Это Дадаш Степан, советник ханской сестры