Осколки великой мечты. Анна и Сергей Литвиновы

платье. Не чувствовала солнечного жара, что давил на голову. Она просто шла и шла. Без чувств и почти без мыслей. Единственный раз подумала: «Был бы Васька рядом!»

      Но Василия нигде не было. Рядом вообще не было никого. Ни врача, ни доброго милиционера, ни хоть какого защитника.

      Первое, что Вера увидала на набережной, – уродливый корабль с развороченным носом. Он стоял на самом ближнем к гостинице пирсе. Там толпился народ, вездесущие мальчишки швыряли в поверженное судно камнями. Вера равнодушно прошла мимо. Ей было неинтересно… Спросила у кого-то, где пятнадцатый причал. Ей показали. Зашептались вслед. Она не обернулась, пошла дальше.

      Пятнадцатый причал прикрывал милицейский кордон. Вера не обратила внимания на милиционеров, перешагнула через невысокое заграждение.

      – Женщина, вы куда? – тут же бросились к ней.

      – Искать родителей, – спокойно ответила она.

      – Можно ваш паспорт?

      Вера пожала плечами:

      – Мой паспорт где-то в «Нахимове».

      Слово «Нахимов», кажется, было здесь паролем. Милиционер тут же повел ее к одному из рефрижераторов.

      Она не успевала за его скорым шагом. Перед глазами опять замаячили цветные круги.

      – Эй, стойте! – с трудом выдавила она.

      Милиционер обернулся и поспешно вернулся к ней. Взял под руку. Крикнул кому-то:

      – Врача сюда!

      – Не надо врача! – Она постаралась быть решительной. – Со мной все в порядке, просто держите меня под руку! Куда надо идти?

      Милиционер не стал настаивать на враче. Проводил ее до вагона.

      – Сами подниметесь?

      – Да! – уверила она его и шагнула на первую ступеньку железной лесенки.

      Дверь вагона между тем отворилась.

      – Ве-ра! – услышала она сдавленное.

      Ей навстречу спускался Василий.

      Она вздрогнула, замерла. Смотрела ему в глаза и не могла вымолвить ни слова. Губы шевелились, но слов не было.

      Его лицо сказало ей все.

      Говорить больше было не о чем.

      Вася приблизился к ней. Обнял. Прошептал:

      – Я искал там тебя… наврал, что ты моя жена… А там… там… – его голос сорвался.

      – Я хочу их видеть! – с трудом выдавила она.

      Василий сказал твердо:

      – Увидишь. Сейчас успокоишься, пойдем – и увидишь.

      Она прижалась к его футболке и поняла, что заплакать не может. Вместо слез из груди вырывались противные вороньи хрипы.

      – Вася, Вась, – с трудом выдавила она. – Их убили!

      …Вася Безбородов оказался единственным человеком, кто ей поверил.

      Но Вася был семнадцатилетним первокурсником без денег, жизненного опыта и связей. Он сказал, что надо бороться. Он ходил вместе с Верой к начальнику порта и в милицию, в исполком и в местное управление КГБ.

      Веру, как пострадавшую с «Нахимова», все начальники принимали без разговоров и без очередей в приемных. Только… «Вы можете показать того человека? Знаете, кто он? И где он сейчас? Нет? Тогда какие к нам претензии?» И, сбавив тон на ласково-сочувственный: «Верочка, мы понимаем,