Роль второго плана. Андрей Кивинов

профиль у нас один…Оклад только разный.

      – И как ты собираешься раскрывать, если не секрет?

      – Не знаю пока… Пускай Главк жену трясет, а я бы с зама начал. Не понравился он мне. На словах охает, а глазки бегают. Он ведь теперь основной на фабрике. Мотив – на лицо. А под бытовуху обставится самое милое дело. Эти штучки на всяких утконосов рассчитаны.

      Да, видно конфликт с представителем управления получился у Георгия шумным, задев моего друга за живое.

      – Алиби, кстати, у него нет… Я уточнил, между делом. Чушь какую-то несет.

      – Ты считаешь, он собственноручно приложился?

      Жора перемещается на стул, поближе ко мне.

      – Нет, собственноножно… Естественно, сам. Выбрал момент, когда шеф один будет, и навернул «Дафной». Бочкарев легко мог проболтаться, что женушка намылилась в театр.

      – И что ты предлагаешь?

      – Для начала справочки о нем наведу. Что за кадр, откуда на фабрике взялся. Установочку сделаю в адресе, по учетам прокину. А через недельку сгоняем с тобой к нему на рабочее место. Без предупреждения. Посмотрим, удобно ли ему в новом кресле? И заодно покрутим.

      Вот так, ненавязчиво, коллега втягивает меня в свою очередную авантюру. br? – Главк Жанной Андревной увлекся. А зама покрутят так, для близиру. Формально. А мы с душой подойдем. Творчески, обстоятельно и вдумчиво…

      Я согласен, что к заму надо подходить обстоятельно и вдумчиво. Но я очень хорошо знаю своего друга. В его понимании эти слова могут иметь несколько иной смысл. Нет, ничего противозаконного, не подумайте плохого про Георгия. Просто в последнее время он мне все больше напоминает героя пословицы, которого заставляли Богу молиться… Слишком много энергии, текущей не по тому руслу… С другой стороны, неплохо, что энергия еще сохранилась. Вон, Укушенный, вряд ли бы стал из-за «чужой» мокрухи так переживать. Да и я, если честно, тоже…

      – Ну что, лады?

      – Поглядим… Жор, ты, кажется, в кино хотел сняться? – я решил с убийства перепрыгнуть на искусство.

      – Не откажусь, вообще то. А что за кино?

      – Настоящее. На большом экране… У меня режиссер знакомый. Лабудянский. Вениамин Антонович. Могу познакомить. Он как раз фильм собирается снимать, актеров подбирает. Давай, словечко замолвлю.

      – Ты серьезно?

      – Никаких шуток. Все по взрослому. Камера! Мотор! Дубль семь, дробь два!

      – Ладно. Только ты предупреди, что я не актер.

      – Хороший опер, прежде всего, актер. Ты любому заслуженному фору дашь.

      – Это верно. А про что фильм?

      Я достаю из стола сценарий.

      – Не знаю точно. Вроде драма. Или триллер. «Занесенные снегом». Вот, возьми, почитай. Тем более, ты сегодня выходной.

      – Тут не до выходных, – тяжело вздыхает Георгий, но сценарий берет.

      – Прочитай, а потом я тебя с Лабудянским сведу. Глядишь и найдет для тебя эпизодик. Главное, говори, сценарий классный, круче тучи и все такое. Будешь у нас кинозвездой. А хорошо сыграешь, может, еще куда пригласят. В сериал какой-нибудь, а