Медлячок. Эмилия Грин

ушёл от него только под утро…

      Раньше я не верила во все эти сплетни, да и как-то даже видела Лёху в парке с девушкой, но сопоставив факты, сделала ужасающий вывод, что слухи, которые ходили про Демида в универе, правдивы…

      Сердце гулко ударилось о ребра – до последнего не хотела верить в этот бред! Неужели самый популярный студент МГУ ехал к соседу Лёхе, но, к несчастью, застрял вместе со мной?..

      – Не волнуйся… Минут через пять обычно начинает работать. Он у нас своевольный… – издала нервный смешок, в очередной раз за этот день, желая провалиться сквозь землю, в шахту лифта, например…

      – Фак!.. Просто издевательство какое-то! У меня итак уже всё горит… – прорычал с нехорошей интонацией в голосе, отчего мне стало не по себе. Что у него там горит, а, главное, в каком месте?!

      Но, не успев ответить чего-то оригинального, или, на худой конец просто вразумительного, свет вспыхнул, также неожиданно, как и потух, и мы одновременно зажмурились, прислонив ладони к ослепленным глазам. Лифт, как ни в чем не бывало, продолжил свой плавный ход вверх, а я так больше и не решилась посмотреть случайному пассажиру в глаза.

      И если утром наша встреча на целый день зарядила невероятной энергией и каким-то особенным сортом эйфории, то сейчас сердце заскулило в груди как несчастная побитая собачонка – какой позор, Страхов точно подумал, что я его преследую!..

      Быстро кивнув старшекурснику на прощание, пулей вылетела из открывшихся дверей, выдохнув, только когда ввалилась внутрь нашей малогабаритной двушки. Поспешно закрылась, прислонившись спиной к тонкой, как называла её мама – «картонной» – двери.

      К слову, снимали эту квартиру уже четвертый год, и нас устраивало здесь всё, кроме этой хлипкой двери. Отчего-то обеим казалось, что при желании, её можно выбить одним пинком с ноги… Но хозяева оказались глухи к нашим просьбам, зная, что у нас ни денег, ни лишнего времени, подыскивать лучший вариант.

      Четыре года назад мой отец – научный работник в небольшом НИИ ушёл от мамы к молодой аспирантке, и я, чтобы помочь ей пережить горе и выбросить из головы все невзгоды, предложила переехать из Питера в Москву. Всё равно планировала учиться именно в столице. Неожиданно, но мама поддержала эту идею, и в сорок лет согласилась начать жизнь буквально с чистого листа: сменила город, работу, круг общения…

      Она довольно быстро устроилась в среднюю школу учительницей по литературе, и, в общем-то, её жизнь вошла в прежнее русло: частые задержки с учениками, родительские собрания, какие-то бесконечные мероприятия, а когда приходила домой – сидела весь вечер, уткнувшись носом в тетради… Хотя сердцем я чувствовала, что мама до сих пор не может пережить предательство отца.

      Год назад в его новой семье родился ребенок, и наше с ним общение тоже практически сошло на нет, а после моего 18-летия прекратилось и поступление алиментов. Вот тогда жить стало совсем туго. Еле сводили концы с концами на мамину зарплату школьной учительницы, а из-за моих репетиторов в прошлом году даже пришлось взять кредит.

      Именно