Destroyed. Падшие ангелы. Виолетта Роман

из голосов принадлежит Каю. Как всегда доминирующий, жесткий, не признающий компромиссов. Кай, защищающий свою территорию, своих женщин – зрелище не для слабонервных. Как бы ни были напористы полицейские, он не подпустит к нам никого.

      – Где малышки? – мой ломаный, хриплый голос нарушает тишину, воцарившуюся между нами.

      – Уложила недавно, – шепчет Ева. – Всю ночь не спали вместе с нами, словно чувствовали, что что-то не в порядке.

      – Как ты? Как малыш? – отстраняюсь от Евы, смотря на ее живот.

      – Все в порядке, милая. Не волнуйся. Теперь все в порядке, – улыбается она, проводя по моему лицу рукой. По-матерински нежно, с любовью. А мне кажется, что после сегодняшней ночи она лет на десять постарела. Такая измученная, изможденная. И все из-за моей неосмотрительности, доверчивости. Если бы тогда я не повелась на привлекательную внешность Хищника, не высматривала его весь вечер, словно зачарованная, может, ничего бы и не произошло. Держалась бы возле Кая и Евы, оставаясь в безопасности.

      – Я пойду в душ, хорошо? – стараюсь держаться, не показывать ей своих слез, которые уже душат, не давая вздохнуть полной грудью. Ей ведь нервничать совершенно нельзя.

      – Хорошо, милая. Ты мне скажи только, – не договорив, замолкает. Бросает на меня неуверенный взгляд. – Тебе больно не сделали?

      – Нет, – ни секунды не медля, отвечаю я. Понимаю, о чем она. – Мне, можно сказать, крупно повезло. Никто меня не обидел, – встаю с кровати, запахивая посильнее на себе полы куртки, чтобы, не дай Бог, Ева не увидела мое жалкое одеяние.

      – Хорошо, – с облегчением вздыхает она. – Иди, купайся, я пока тебе приготовлю твои любимые макароны с сыром.

      – Спасибо, – выдавив из себя улыбку, выхожу из комнаты.

      В ванной, не теряя ни секунды, сбрасываю с себя одежду и залезаю в душ. Долго стою под обжигающе горячими струями воды, желая смыть с себя всю мерзость сегодняшнего и вчерашнего дней. Блокирую мысли, лезущие в голову. Пытаюсь закрыться от эмоций, одолевающих меня. Знаю, что, если дам слабину, еще больше расстрою Еву и Кая. Я просто не имею права на проявление слабости. Хватит. Настрадалась уже на всю жизнь вперед. Пора становиться сильной.

      Выйдя из душа, закутываюсь в махровый халат. Мягкая теплая ткань дарит ощущение комфорта. В этом доме всегда так. Кругом царит атмосфера любви и нежности, я вообще ни разу не слышала, чтобы Кай с Евой о чем-нибудь ругались. Как бы ни был грозен и суров этот мужчина, на его женщину его брутальность не распространяется.

      Прежде, чем выйти из комнаты, бросаю мимолетный взгляд на брошенную кучу одежды посередине комнаты. Что-то из увиденного там не дает мне покоя… не позволяет уйти просто так…

      ***

      Идя по коридору, слышу приглушенные голоса, доносящиеся со стороны кухни.

      – Кай, прошу тебя, не нужно сейчас донимать ее расспросами. Мне не меньше тебя хочется узнать обо всем, но она такое пережила… дай ей отойти, – в голосе Евы столько неподдельного сострадания, столько нежности щемящей, что мне снова не по себе