.

себя лишнего внимания и оставаться невидимым. Даже руки его гнулись во всех направлениях.

      Человек сел вместе с нами в машину и поздоровался. Я с удивлением смотрел на его нос, подвижный, как у зверька, несколько крошечных глаз, расположенных по окружности головы и ушные отверстия, которые были повсюду. Очень редкий экземпляр!

      -Скейпи, – сказал он мне почти шепотом, осторожно протягивая щупальцеподобную руку и тут же отдёргивая её.

      Я посмотрел на Берту, она кивнула и объяснила:

      -Мистер Скейпи, первоклассный пилот и доставит нас по назначению.

      Пилот свернулся в трубочку, изображая почтение.

      Какое-то неприятное ощущение исходило от Скейпи, от его маленьких, попеременно моргающих глазок, от настороженных ушных отверстий, внимающих каждому шороху. Мне на мгновение даже его стало жалко. Как громко должна была звучать для него  окружающая жизнь! Но видимо Скейпи привык. Он закутался в плащ, и прикрыв затылочные глаза, погрузился в оттирание от своего щупальца какого-то пятнышка. Я отодвинулся от него подальше. Не знаю, каким пилотом был Скейпи, но противным он был ужасно.

      «Ооз» подрулил к большой поляне, на которой стоял частный самолёт, выведенный из ангара одним из саблезубых. Увидев меня, он сначала удивлённо расширил глаза, а потом отвёл их. Неужели ему было стыдно?! Я усмехнулся, вспомнив пословицу, «Глаза прячут мысли», а тут мысли прятали глаза. Скейпи выбрался из автомобиля, и неожиданно сильно дёрнув дверцу, распахнул её.

      Мне ни разу не приходилось летать на маленьких самолётах, особенно с такими пилотами, но всё же, я храбро влез на заднее сидение и крепко пристегнулся. Олаф с Бертой вели себя спокойно, видимо уже не первый раз летали со Скейпи, поэтому я успокоился тоже. Самолёт быстро разбежался и плавно набирал высоту. Я вылез из-за своего кресла и стал смотреть вниз, но вскоре мы набрали высоту и полетели над облаками, на которые смотреть было совсем неинтересно.