Полёт на единороге. Шеннон Мессенджер

стояли на месте так долго, что Софи начала сомневаться, дома ли Брант.

      А затем низкий голос произнес:

      – Входите.

      Глава 10

      «Не пялься на его шрамы».

      Софи повторяла эти слова вновь и вновь, приказывая себе подчиняться. Она пыталась смотреть на серые стены со светящимися синими кристаллами среди камней, пыталась смотреть на четыре металлических стула – единственную мебель в комнате, – прикрепленные к полу большими серебряными пружинами. Но взгляд постоянно возвращался к уродливым загрубевшим рубцам на подбородке Бранта и к испещренным белыми линиями красным пятнам, поднимающимся до середины его щек.

      Брант свистяще закашлялся, закрывая изуродованный рот красной обожженной рукой.

      – Вы привели кого-то нового, – прохрипел он, прочистив горло.

      Грейди положил руку на плечи Софи, и та с удивлением ощутила, как он дрожит.

      – Да, это Софи. Она теперь живет с нами в Хэвенфилде.

      Брант улыбнулся, отчего его губы сложились в испещренные складки плоти. Софи спешно перевела взгляд на желто-оранжевую кофту Бранта с длинными свободными рукавами и поясом. Она напоминала халат.

      Брант снова закашлялся.

      – Весьма… неожиданно, – не дожидаясь ответа, он указал на сумку, которую Эдалин прижимала к животу. – Это мне?

      Эдалин подошла к сидящему Бранту и положила сумку ему на колени.

      – Ты же знаешь, я про них не забываю.

      Он разорвал ткань подобно ребенку, спешащему открыть подарок, и под ней оказалась круглая серебряная коробочка.

      – Заварные пирожные!

      Эдалин улыбнулась.

      – С шоколадом, карамелью и пышноягодами. Я приготовила их сегодня утром.

      Брант открыл крышку и достал квадратное сиреневое пирожное, напоминавшее цветное маршмеллоу. Он откусил его, и розовый сок потек по шраму на его подбородке; причмокнув, Брант запихал в рот остатки.

      – Заварные пирожные – лучшая еда, согласись? – спросил он Софи, отчего изо рта у него полетели крошки.

      Софи о них даже не слышала, но признаваться в этом не хотела, поэтому просто ответила:

      – Ага.

      Его улыбка сменилась хмурым взглядом.

      – Ты их даже не пробовала?

      – Нет, я… – начала было Софи, но Эдалин перебила ее.

      – Я делаю их лишь раз в год.

      Брант закрыл коробочку и убрал ее обратно в порванную сумку, не сказав ни слова и тем более не предложив никому пирожных. Софи не поднимала глаз, считая мозоли, видневшиеся из-под ремешков ее туфель. Их было уже семь – и она не сомневалась, что появятся еще. Но это было пустяком в сравнении с мыслью о том, что Эдалин готовила сладости, которыми никогда ее не угощала.

      Брант снова свистяще закашлялся, нарушая тишину.

      – Ты заболел? – спросила Эдалин.

      – Не надо! – крикнул он, когда та вытянула руку, будто хотела пощупать его лоб и померить температуру. Он прижал колени к груди и обнял себя за ноги, сворачиваясь неприступным