Серебряный. Отголоски Судьбы. Оксана Букия

кисточками, погладила кожу, оплела кисти, запястья, вошла в кровь, постучалась в хьярт, успокаивая волны боли, которые при каждом движении разносились по его телу.

      Рана хоть затянувшаяся и оставившая на теле воспаленный бордовый след, доставляла немало неудобств. Он рискнул – скинул с себя остатки одежды и погрузился в манящий омут, наполненный чистой силой.

      Когда Димостэнис покидал это место, на спине верного летуна, Талла уже стояла высоко в небе, и было ясно, что на официальную часть Праздника Цветов он безнадежно опоздал. Однако это не волновало главного советника. Он неотрывно смотрел на свою ауру, которая первый раз в жизни непрерывным ровным контуром лежала на его коже, на бледный розовый рубец, неровным рваным зигзагом пересекающий его правый бок от нижних ребер до самой середины живота, а в голове пульсировала две мысли. Об Ангеле, который развернул его от самых Врат Зелоса и об его ощущениях, когда земля приняла его в свои объятия. Что это было? Впрочем, почему было? Он до сих пор чувствует эту связь. Совсем иную, не так как было раньше, когда он мог всего лишь видеть и брать. Теперь стихия стала его частью.

      – Я что-то пропустил? – он пока не решил, стоит ли посвящать его величество в подробности своего ночного времяпрепровождения.

      – Первую часть Бала Цветов²⁷.

      – Ваше величество соизволили кого-то осчастливить в этот ар? – насмешливо изогнул бровь главный советник, бросив взгляд на два изящных браслета на запястьях императора.

      – Я чувствовал себя пустым местом, – проигнорировал его вопрос Аурино. – Все смотрели не на меня, а за мое плечо. Все мысли моих верных подданных были лишь о тебе.

      Дим фыркнул.

      – Гадали можно ли уже начинать радоваться?

      Главный советник и высокое общество друг друга не любили. Как-то не сложилось. Поначалу друга по детским играм и юношеским забавам его величества (его даже не стеснялись называть так в глаза) никто не воспринял всерьез. Задирали, осыпали колкостями, насмехались над аурой. Несколько шумных дуэлей с последовавшими за ними не менее громкими извинениями уменьшили пыл насмешников. Когда же оказавшейся правдой слух о том, что сэй Иланди владеет всеми четырьмя стихиями, облетел весь двор, вдруг стало не до того, какая собственно у вышеназванного сэя аура.

      Ему завидовали и боялись, ненавидели и льстили. Всегда отстраненный, резкий, с колючими глазами и высокомерно вздернутым подбородком, Димостэнис научился не обращать внимания на атмосферу, царящую вокруг него, и отражать любые нацеленные атаки.

      – Кстати, сэй Дайонте представил сегодня свою дочь.

      – И?

      – Могу тебе сообщить – она гораздо симпатичнее отца.

      Димостэнис закатил глаза.

      Его величество аров с семнадцати не обделял своим высочайшим вниманием особ противоположного пола. Правда головы не терял никогда, строго следуя общепринятым правилам империи и заботясь о своей репутации. Серьезно подходил к выбору девиц с которыми проводил

27

Бал цветов – праздник в первые дни нового ара. В эти дни все желающие вступить в официальный союз со своим избранником подают официальные прошения в канцелярии, занимающиеся именно этим вопросом. Там их рассматривают и выносят вердикт: либо дают благословение и молодые люди идут в храм Зелоса, либо отказывают и союз никогда не может быть одобрен ни семьями, ни Богами. Высокородные просят позволения у самого императора. При согласии избранник дарит своей будущей спутнице жизни какую-то вещь, чаще кольцо или браслет, с символикой цветов.