Прости меня, если сможешь. Яна Ясная

отцовский кабинет, весь дом уже спал.

      Я давно привык ложиться поздно и вставать рано, и как Камилла ни пыталась убедить меня, что среди прочего мне вредит и недостаток сна, я только огрызался. Снотворные не помогали, хуже того – от них сновидения становились ярче, а пробуждения болезненнее.

      Лестница не скрипнула.

      Я свернул в коридор и с некоторым удивлением отметил, что дверь в ванную очерчена тонкой полоской света.

      «Камилле не спится, – решил я. – Тяжелый день, бурный вечер…»

      И в тот самый момент, когда я проходил мимо, дверь распахнулась, погасив мое «сама-то чего не дрыхнешь?» на вдохе.

      Не Камилла.

      Темная приглушенно ойкнула, почти налетев на меня, тут же отшатнулась назад, и мы уставились друг на друга, как два барана на узком мосту.

      Черные волосы – мокрые, всклокоченные, рассыпались крупными локонами по наброшенному на плечи полотенцу. Капли воды с них стекали и на полотенце, и на льнущую к еще влажному телу сорочку, облепившую высокую полную грудь и темнеющие сквозь светлую тонкую ткань соски.

      Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, куда я пялюсь, но как только это осознание пришло, взгляд тренированно метнулся вверх, чтобы уставиться в широко распахнутые голубые глаза.

      Девушка тоже опомнилась и нервно стянула края полотенца, чтобы прикрыться.

      – Простите, мистер Тернер, – произнесла она, и севший, хрипловатый голос вызвал мимолетную дрожь вдоль позвоночника. – Я думала, все спят. Я не хотела…

      – Вы имеете полное право пользоваться ванной в ваше свободное время, мисс Миллс, – отозвался я, остро ощущая, что и мой голос звучит как-то иначе.

      Официальное обращение, цель которого была создать прямо сейчас между нами невидимую дистанцию, кажется, немного успокоило темную. Напряженные плечи, дрогнув, опустились.

      – Даже хорошо, что я вас встретил, – продолжил я, будто мы столкнулись не посреди ночи в дверях ванной, а среди бела дня на кишащей прохожими улице. – Планы поменялись. Не разбирайте ваш чемодан – мы уезжаем завтра утром.

      – Куд… – она осеклась и торопливо исправилась. – Мне нельзя покидать пределы столицы без получения разрешения в полиции.

      – Пределы столицы мы не покинем.

      Взгляд неумолимо стремился вниз —туда, где бледные пальцы сжимали края полотенца, где влажно поблескивала в льющемся из ванной свете чистая нежная кожа шеи – поэтому разговор я предпочел стремительно свернуть.

      – Доброй ночи, – кивнув, я повернулся к темной спиной.

      – Спокойной ночи, мистер Тернер, – полетело мне вслед.

      Я зашел к себе и завалился, как был, на неразобранную постель.

      Мысли, покрутившись еще немного возле столкновения в коридоре, снова скакнули к случившемуся за ужином.

      Она не виновата.

      Нет, не Лиза – Абигайль. И матушка. Хотя и Лиза, выходит, тоже.

      Никто не виноват, и это самое хреновое.

      Я поворочался в поисках удобной позы. Как всегда, не нашел. Суставы опухли