Быстрая и шустрая. Анна и Сергей Литвиновы

Впрочем, пока об этом говорить рано. Нужно объект изучить и тщательно проверить. И только потом решать, стоит ли синеглазый Михаил более пристального внимания…

      А теперь что же, из-за «Идеального рассказа» ей придется откладывать интересный процесс «психологической расколки» Боброва?

      «Хренушки!» – решила Женя.

      Не может же она вообще не отдыхать? Конечно, полноценного свидания не получится, но почему бы часок и не развеяться?

      Миша пригласил ее в «Якиторию», японский ресторанчик. А Женя давно хотела попробовать и суши, и сашими, и, может быть, саке…

      «Когда мне еще удастся поесть в японском ресторанчике – опять же на халяву? – решила она. – А конкурсные рассказы можно взять домой. Почитаю их ночью. Так что извиняй, Хилый Босс, сегодня я уйду из «Глобуса» в половине седьмого».

      Памятуя о беспросветных пробках на Ленинградском проспекте, Женя на свидание выехала с запасом.

      Однако пробок не оказалось, и в итоге она приехала раньше минут на двадцать. Решила подождать Михаила прямо в ресторане.

      Она миновала швейцара, одетого самураем, и с любопытством рассмотрела ряды разнообразных суши, что красовались в витрине перед стойкой бара. Интересно, вкусные эти японские штучки? Выглядят они забавно – цилиндрики из риса, сверху украшенные икринками или разными сортами рыбы. Хотелось бы только знать, как их положено есть? Глотать целиком? Резать ножом? Ковырять японскими палочками?

      Женя решила сама пищу не заказывать, подождать Мишу. А пока она обойдется бокальчиком пива.

      Она выложила на стол очередную рукопись. Взглянула на титульный лист (Андрей Прудовников, «Сферы шерстяных персиков»), вздохнула, – что за бред! – сделала глоток пива и принялась читать.

      Миша появился скоро – тоже приехал пораньше. В руках гвоздики – не надоедливо красные, а белые, с розовыми прожилками. Цветов оказалось неприлично много – особенно для зимы: они еле уместились в принесенную официанткой вазу.

      Такой букет явно требовал благодарного поцелуя. Но Жене никогда не нравился столичный обычай: едва знакомые люди немедленно начинают друг с другом чмокаться…

      Бобров словно почувствовал ее настроение и целоваться не полез, только взглянул: тепло, приветливо.

      – Женя, я так рад тебя видеть! Выглядишь – прекрасно, и кофточка – просто блеск!

      Ну слава богу, кто-то оценил ее шелковую блузку. А то весь день мерзла в «Глобусе» почем зря – и никто (за исключением, правда, старичка-бухгалтера) на комплимент не расщедрился!

      Сам Бобров выглядел, словно вчера вернулся с Багам. Или, по крайней мере, – из солярия. Ярко-синие глаза на загорелом лице. Или он носит цветные линзы?

      Официантке Миша тоже понравился. Она выпятила свою цыплячью грудку и сладко проворковала, не обращая никакого внимания на Женю:

      – Что будем кушать?

      – Попробуем все, – заверил Бобров.

      – Все мы не съедим, – возразила Женя.

      Официантка даже не обернулась