Сыч – птица ночная. Лев Пучков

Извини, Марат, придется по тебе проехать, тяжела покрышка. Сильно толкаю покрышку наружу – она несколько раз подпрыгивает с пригорка, катится и вскоре благополучно падает в траншею. Получилось. Снаружи слышатся недоуменные крики и улюлюканье – кажется, «быков» мой демарш несколько озаботил и смутил.

      Все – работа закончена, можно и отдохнуть. Пистолет Марата кладу за пазуху, прячу в рукаве тесак СС, ложусь рядом с мертвым Дюхой и засовываю голову под его руку, натягивая на себя полу расстегнутой куртки бандита – так, чтобы только шея с татуировкой была видна. Со стороны кажется, что мы умерли, как братья, – рухнули наземь в боевом объятии. Нет, я мог бы и просто так полежать, но увы – дыры. Нехорошо смотрятся. Да и парок вырывается при дыхании – чай, не май месяц. А это неприлично – у нормальных трупов парок вырываться не должен. Так что Дюха – это двоякая выгода. Спасибо, братан, я тебе свечку потом поставлю. Если это «потом» состоится. А пока – тихо. Начинаем выгонять лишний кислород из системы, сокращать количество вдохов, чтобы казаться полноценным трупом.

      Короткий вдох-выдох на восемь счетов. Раз, два, три, четыре… Очень надеюсь, что пацаны не смотрели «Молчание ягнят». Они все молоды, а «Молчание» – классика. Классику пацанам смотреть недосуг, им бы что покруче. Так что очень надеюсь – не станут они припоминать выкрутасы доктора Лестера и проводить неуместные аналогии.

      Короткий вдох-выдох на десять счетов. Раз, два, три, четыре… В какой-то момент мне вдруг действительно хочется умереть – не понарошку. Чтобы пацаны ворвались в избушку, а там – одни трупы. Всем проще. Им не надо искать, мне – изощряться в неимоверных усилиях на грани психического помешательства.

      Короткий вдох-выдох на двенадцать счетов. Раз, два, три…

      – Ка… Калина, смотри! – слышится как будто откуда-то со стороны истерический взвизг, более похожий на женский вопль, нежели на крик разгневанного мужчины. – Смотри – он… он тут их всех…

      Какие-то несвязные крики в хоровом исполнении, топот множества ног, затем полный ярости вопль Калины:

      – Бегом! Бегом, бля!!! Давай все – вдоль траншеи. Бегом, бля! Робот – со своей бригадой жмите к тачкам, объедете с той стороны, встанете. Не дай боже уйдет – лично всех обижу. Бегом!

      – Скажи пацанам, чтобы не палили туда – а то мы там встанем, а они начнут шмалять, – пытается выговорить условия незримый Робот.

      – Бегом, я сказал!!! – страшным голосом кричит большой – топот ног удаляется к опушке.

      – Санек, Жора! – окликает кого-то Калина. – Назад! Давай – подгоняйте тачку, грузите Марата, пацанов – ко мне на хату. К нему не надо. Надо будет мать подготовить – потом уже. Давай – делайте. Пойду я посмотрю, как пацаны работают…

      Мать. Вот как. Оказывается, у толстого Марата, подонка и убийцы, есть мать. И ее надо готовить… Ну что ж – как говорится, каждый сам рисует картинку своей судьбы.

      Через некоторое время слышится рокот приближающегося