Витязь в тигровой шкуре. Шота Руставели

витязь молвил в горе: «О, сестра Асмат! В уборе

      Ночи! Мост наш рушен в море. Не найти нам той, что жжет».

      И рука его терзала грудь его. И слез немало

      Дева с грустным проливала. Каждый стонет в свой черед.

      Рвут власы, и лес густеет. Юный кровью пламенеет.

      Обнял деву и жалеет, а она о нем скорбит.

      Стонут с плачем и мученьем. Стонет эхо повтореньем.

      Автандил же с изумленьем на рыдающих глядит.

      Дева первая устала. И хоть в сердце было жало,

      Вороного провожала в глубь пещерную коня.

      Расседлала. Также другу помогла снимать кольчугу.

      И печальному досугу предались с закатом дня.

      Автандил надивовался. Тут какой-то смысл скрывался.

      «Как узнаю?» День занялся. Дева, в черном вся, как ночь,

      Вышла, звякнула уздою, и воздушною фатою

      Вытирает, не пустою хочет помощью помочь.

      Подает бойцу доспехи. Он не медлит здесь в утехе.

      Здесь ни радости, ни смехи неизвестны никогда.

      Обнялись. Поцеловала. Снова было слез немало.

      И, одна, глядит устало, вся – печаль и вся – беда.

      Автандил бойца младого пред собой увидел снова.

      Облик солнца золотого промелькнул, заря ушла.

      Дух красавца – дух алоэ. В нем бесстрашно ретивое.

      Льва убить ему пустое, – так, как льву загрызть козла.

      Тот же путь он выбрал ныне, что и раньше, по равнине.

      Едет, дух предав кручине, проезжает тростники.

      Автандил, смотря, дивился. Он меж веток древа скрылся.

      «Бог на зов мольбы склонился. Здесь конец моей тоски.

      Тайну выявить наружу деву я, схватив, принужу.

      Кто тот витязь, обнаружу. Тайну ей скажу мою.

      Бог дарует указанье. Не вступлю я в состязанье.

      Не приму меча касанье, и его я не убью».

      Полон кротости, не гнева, отвязал коня от древа,

      Из пещеры вышла дева, услыхавши стук копыт.

      Грустной деве показалось, это – солнце возвращалось.

      Радость в лике отражалась, зарумянилась, спешит.

      Лик иной вдруг увидала. Сходства с прежним было мало.

      С криком быстро побежала, чтобы спрятаться в скалах.

      Витязь скок с коня проворно. Он схватил ее. Повторно

      Слышен долгий крик. Упорно бьется птицею в сетях.

      И взглянуть ей даже гадко на него. Орлина хватка.

      Но трепещет куропатка, убегая от орла.

      Тариэля призывая, плачет дева молодая.

      Витязь молит, убеждая, чтоб в себя она пришла.

      «Тише, – молвит, – нет здесь срама. Я же честный сын Адама.

      Не грозит тебе здесь яма. Знаю я, как горячи.

      Эти розы и фиалки. Знаю, как бледнеют, жалки.

      Не жужжи, как ропот прялки. Умоляю. Не кричи.

      О, не будь же беспокойной. А скажи, кто этот стройный

      Кипарис красою знойной?» Падал наземь Автандил.

      А она в тревоге шумной повторяла: «Ты безумный.

      Если ж нет, заметь, что гумны цепь ни разу не пробил.

      Сколь ты легок, вопрошая. Скрыта тяжесть здесь большая.

      Но