Слом. Кельта

чисто-белым, и всегда холодный браслет, остальные украшения остались в гостевом доме. И ей предстояла, наверное, самая одинокая ночь в жизни.

***

      Эль-Торис спешился возле гостеприимно распахнутых ворот гостевого дома и обернулся. Солнце уже скрылось за горизонтом, но в оставшемся слабом свете ещё можно было различить дорогу, а пригибаемая ветром трава обочин издали казалась белыми пятнами. Уставший конь не захотел ждать, пока эльф налюбуется пейзажем, и мелкими шагами пошел во двор к знакомой поилке.

      Гостевой дом был разгромлен: повсюду валялись дрова из разбитой поленницы и осколки от глиняных кувшинов и кувшинчиков, а возле одной из стен ещё можно было различить высыхающие лужи. И никого вокруг, ни кухарок, ни служанок, ни мальчишки-конюха, ни хозяина, ни рабочих, ни гостей… Эльф снял уцелевший фонарь с привранного столба, затеплил фитиль и зашел в распахнутую дверь.

      Эль-Торис обходил комнаты одну за другой, но везде встречал одну и ту же картину – опрокинутая мебель, смятые обрывки ткани и осколки посуды. И среди царящего здесь разорения не было ничего, что бы могло рассказать о случившемся за эти два дня.

      Он дождался утра, думая при свете найти следы, но и эта надежда не оправдалась – если что и было, то оно исчезло под ногами прошедших следом. Да и растаскивали гостевой дом, вполне возможно, случайные жадные путники. Эль-Торис всё же побродил вокруг, выискивая хоть что-нибудь, но, видимо, прошло слишком много времени.

      Эльф вернулся в общий зал, отыскал среди разрухи целый стол, поставил его в центре, оттащил обломки к стенам; случайно попалось несколько почти целых свечей. А на улице уже снова наступала ночь, и в комнате стояли густеющие сумерки. Он по очереди зажег найденные свечи, расставил их по комнате, закрепил последнюю из них в центре стола.

      В неверной тишине остановилось время и сквозь желтоватый свет стали проступать тени памяти. Вот здесь, на этих досках лежал убитый Эль-Элитин, рядом с телами напавших.

      – Надеюсь, там ты продолжаешь улыбаться, дурак, – он прикоснулся ладонью к сухому полу. – Зря ты выбрал быть воином, тебя бы всё равно приняли в Дом, не спрашивая о прошлом. Или ушел бы от нас раньше… но сейчас ты уже ушел на дымные тропы, так смейся теперь там! И я ведь никому не рассказал, что ты всё врал и среди нас ты был самым старшим…

      Эль-Торис прощался с погибшим другом. Он вспоминал, как их с Эль-Самореном, Эль-Ренко и Эль-Бондаром привезли на первую из уготованных каторгу. И как там с ними, измученными долгой дорогой, поделился водой тогда ещё незнакомый эльф. Эль-Элитин всегда улыбался, всегда помогал, даже когда не просили, и никогда не требовал ничего взамен. Но теперь уже никто не узнает, как там, среди боли, смерти и безнадежности выжил пропавший более двухсот лет назад Аль-Элимитаин, правитель уже не существующего Королевства.

      Эльф выпрямился во весь рост, стряхивая тени прошлого, новым взглядом осматривая разгром и восстанавливая в памяти,