Одиссея Атани Дюбарри. Начало. Маргарита Мартынова

и обратно и пожал плечами, обдумывая свой ответ:

      – Почти вся моя жизнь здесь прошла. – уклончиво начал он. – Я помню, когда в порт заходили корабли, здесь было шагу некуда ступить. Комнаты в правом крыле сдавались…

      – Предлагаешь построить тут новый причал? – перебила сына Марта, махнув рукой в сторону. – Я так понимаю, в этом доме все против меня?! Ведь я о вас же беспокоюсь, прежде всего, не о себе! Что за странное поведение у мужчин в этом доме?!

      – Марта, дорогая, я предлагаю выждать ещё хотя бы полгода… – миролюбиво начал Леандр. – Я же тебе говорил, слухи ходят…

      – Через полгода опять дожди… – упрямо тряхнула короткими волосами та, а Филипп, пользуясь тем, что внимание с него переключилось, скользнул в коридор за стойкой портье. Он терпеть не мог разговоров о будущем острова, семейном бизнесе и родительских пререканий, на которые не было возможности как-то отвечать, и всегда старался находиться в этот момент подальше.

      Семья Суронте и гостиничная прислуга занимали весь первый этаж. Там же была и кухня. Второй – сдавался постояльцам. В прежние времена в отдельном флигеле проживало ещё несколько человек из слуг, но сейчас владельцы могли себе позволить только кухарку, старого слугу, служившего в этом доме много лет, и горничную. Болтливую белозубую девушку из местных аборигенов пять лет назад подобрал на одном из соседних островов Леандр Суронте, и взял в гостиницу в качестве помощницы. Вообще-то, её звали Галабаэсса, но здесь, в «Серебряном льве», к ней приросло имя Галарос, и она успешно на него отзывалась.

      Столкнувшись в коридоре с молоденькой круглощекой шатенкой, Филипп приветствовал её кивком головы

      – Отлично выглядишь, Кассандра!

      Девушка подавила усмешку и поправила оборку платья. Вот уже какой год подряд её брат, вместо ежедневного приветствия в её адрес, говорил именно эти слова, независимо от её наряда и самочувствия.

      – Добрый день, Филипп, – шевельнула бровями она и в карих глазах промелькнули огоньки. – Как поживает мадам Жюлебье?

      Молодой человек, уже взявшийся за ручку своей двери, вдруг остановился:

      – Это ты к чему? – напряженно спросил он. Его идеально прямой подбородок дрогнул.

      – Ну, просто интересуюсь… – улыбка на её лице даже не пыталась спрятаться, хотя тон выражал смиренность. – Не, ну я понимаю, бедная мадам уже полгода, как овдовела, ей очень одиноко и грустно, кто-то же должен её утешать и помогать коротать эти бренные вечера…

      Филипп повел челюстью и покрутил туда-сюда дверную ручку. Его лицо выглядело в этот момент особенно отталкивающим.

      – Дорогая моя сестра, – с плохо скрываемым раздражением сказал он наконец. – Давай, ты не будешь лезть в то, что тебе не нужно, хорошо?

      – Да я что? Я ничего, – снова открыто улыбнулась девушка, убрав за ухо прядь каштановых волос. – Я просто так… – она притворно вздохнула. – Бедная только мисс Элла… Как должно быть, ей будет неприятно узнать…

      – Кассандра!!! –