И каждый вечер, в час назначенный. Стихотворения 1878–1921. Коллектив авторов

царство белого снега,

      Моя душа холодна.

      Проходят бледные тени,

      Подобны чарам волхва,

      Звучат и клятвы, и пени,

      Любви и победы слова…

      Проходят бледные тени,

      Подобные чарам волхва.

      А я всегда, неизменно,

      Молюсь неземной красоте;

      Я чужд тревогам вселенной,

      Отдавшись холодной мечте.

      Отдавшись мечте – неизменно

      Я молюсь неземной красоте.

23 марта 1896

      «В тиши задремавшего парка…»

      В тиши задремавшего парка

      «Люблю» мне шепнула она.

      Луна серебрилась так ярко,

      Так зыбко дрожала волна.

      Но миг этот не был желанным,

      Мечты мои реяли прочь,

      И все мне казалось обманным,

      Банальным, как лунная ночь.

      Сливая уста в поцелуе,

      Я помнил далекие сны,

      Другие сверкавшие струи,

      Иное мерцанье луны.

6 августа 1893

      В прошлом

      Ты не ведала слов отреченья.

      Опустивши задумчивый взор,

      Точно в церковь ты шла на мученья,

      Обнаженной забыла позор.

      Вся полна неизменной печали,

      Прислонилась ты молча к столбу, –

      И соломой тебя увенчали,

      И клеймо наложили на лбу.

      А потом, когда смели бичами

      Это детское тело терзать,

      Вся в крови поднята палачами,

      «Я люблю» ты хотела сказать.

3 ноября 1894

      Женщине

      Ты – женщина, ты – книга между книг,

      Ты – свернутый, запечатленный свиток;

      В его строках и дум и слов избыток,

      В его листах безумен каждый миг.

      Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток!

      Он жжет огнем, едва в уста проник;

      Но пьющий пламя подавляет крик

      И славословит бешено средь пыток.

      Ты – женщина, и этим ты права.

      От века убрана короной звездной,

      Ты – в наших безднах образ божества!

      Мы для тебя влечем ярем железный,

      Тебе мы служим, тверди гор дробя,

      И молимся – от века – на тебя!

11 августа 1899

      «Да, можно любить, ненавидя…»

      Odi et amo.

      Catullus[1]

      Да, можно любить, ненавидя,

      Любить с омраченной душой,

      С последним проклятием видя

      Последнее счастье – в одной!

      О, слишком жестокие губы,

      О, лживый, приманчивый взор,

      Весь облик, и нежный и грубый,

      Влекущий, как тьма, разговор!

      Кто магию сумрачной власти

      В ее приближения влил?

      Кто ядом мучительной страсти

      Объятья ее напоил?

      Хочу проклинать, но невольно

      О ласках привычных молю.

      Мне страшно, мне душно, мне больно…

      Но я повторяю: люблю!

      Читаю в насмешливом взоре

      Обман, и притворство, и торг…

      Но есть упоенье в позоре

      И есть в униженьи восторг!

      Когда

1

Ненавижу и люблю (лат.). – Катулл.