Спящая кукла. Джеффри Дивер

Пелл?

      – Туда допускаются только неагрессивные преступники…

      – Бывал ли там когда-нибудь Пелл?

      – Клянусь Богом, я его там никогда не видел.

      Дэнс обратила внимание на адаптивные жесты, направленные на уменьшение напряжения: сгибание и разгибание пальцев, постукивание по полу носком туфли, поворот плеча по направлению к допрашивающему и частые поглядывания в сторону двери (лжецы бессознательно выискивают пути бегства от чрезмерного напряжения ситуации допроса).

      – Вы в четвертый раз не отвечаете на мой вопрос, Тони. Итак, был ли когда-нибудь Пелл в каком-нибудь помещении в «Капитоле» рядом с компьютером?

      Охранник поморщился:

      – Извините. Я совсем не хотел затруднять вам беседу. Я просто немного растерялся. Мне даже показалось, что вы меня в чем-то обвиняете. Ладно, я ни разу не видел его за компьютером. Я не лгал. Меня происшедшее очень сильно расстроило. Вы можете меня понять.

      Плечи у него поникли, и голова опустилась примерно на полдюйма.

      – Конечно могу, Тони.

      – Возможно, Дэниел когда-то и побывал в таком помещении.

      Ее наступление заставило Уотерса понять, что гораздо болезненнее будет выносить процедуру допроса, чем признаться в том, о чем он до сих пор пытался лгать. И Уотерс мгновенно «перескочил» на соглашательскую стадию обмана. На этой стадии допрашиваемый уже готов признать обман, однако еще не способен представить следователю всю правду – так он пытается избежать наказания. Дэнс поняла, что настало время оставить тактику прямого наступления и попытаться помочь ему найти какой-то способ сохранить лицо.

      В ходе допроса следует помнить, что враг следователя не сам лжец, а его ложь.

      – Значит, – произнесла Дэнс дружелюбным тоном, откинувшись на спинку стула и таким образом выйдя из личной зоны Уотерса, – вполне возможно, что когда-то Пелл все-таки мог получить доступ к компьютеру?

      – Думаю, такое вполне могло случиться. Но наверняка я, конечно, не знаю. – Голова Уотерса опустилась еще ниже. Голос звучал тихо и вкрадчиво. – Ведь… ведь работа у нас тяжелая, сами знаете. А люди часто этого не понимают. Что такое быть надзиралой.

      – Уверена, что не понимают, – согласилась Дэнс.

      – Нам приходится быть учителями, копами и всем чем угодно одновременно. И, – он понизил голос до заговорщического шепота, – начальство всегда смотрит нам через плечо, говорит: делай то, делай это, поддерживай порядок, сообщай, если что-то не то происходит.

      – Очень похоже на родительские обязанности. Ведь за детьми тоже приходится постоянно наблюдать.

      – Вот именно, совершенно точно. Как с детьми. – Широко открытые глаза – выражение аффекта, проявление сильной эмоции.

      Дэнс кивнула:

      – Вне всякого сомнения, вы, Тони, проявляете о заключенных искреннюю заботу. И к своей работе относитесь сознательно.

      На соглашательском этапе допрашиваемые хотят, чтобы их успокоили и простили.

      – Это ведь сущая ерунда.