Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.. Персиваль Элгуд

лишь к немногим антропоморфным богам и не признававший ни одно зооморфное божество, был предельно удивлен, заметив, насколько большой и искренний интерес египтяне проявляют к этому событию. После смерти бык становился Осирисом-Аписом, отождествлялся с Осирисом, повелителем загробного мира и судьей душ умерших. Пока проводилась мумификация, все египтяне оплакивали покойного быка. Затем все жители Мемфиса отправились на похороны последнего Осириса-Аписа, проходившие в подземельях Серапеума. Этот обряд производил сильное впечатление. До края пустыни тело умершего быка сопровождал жрец, изображавший писца священных книг бога Тота, а затем рядом с ним следовал другой священнослужитель, лицо которого скрывалось под маской шакалоголового бога Анубиса. Не лишенный любопытства Птолемей попросил, чтобы ему объяснили, что происходит, и вместо ответа на этот вопрос жрец прочитал вслух надпись, вырезанную по приказу Псамметиха I у входа в Серапеум: «Послание было принесено Его Величеству. Дом отца твоего Осириса не в самом хорошем состоянии. Взгляни на священные тела [Аписов], в каком ужасном состоянии они лежат». Псамметих был тронут и очень переживал из-за этого бедствия, и «сановнику царя было приказано обложить всех податью на восстановление». Псамметих расширил Серапеум, соорудив новую галерею. Вклад Птолемея оказался более скромным – он пожертвовал на похороны быка пятнадцать серебряных талантов и вернул жителям Мемфиса статуи египетских богов, вывезенные им из Вавилона.

      Это был очень щедрый подарок, и жители Мемфиса были бы рады, если бы великодушный иноземец остался в городе еще ненадолго. Но Птолемею было некогда – еще Александр хотел перенести столицу страны из Мемфиса в Александрию, и новый сатрап Египта собирался претворить этот план в реальность. В итоге он сел на корабль и отправился вниз по течению Нила, в сторону моря. Увидев, чего удалось достичь на этом поприще, македонянин был приятно удивлен. На полоске земли, отделявшей озеро Мареотис от моря, рос внушительный город. Его окрестности притягивали взор: на севере простиралось небесно-голубое море, а на юге – пустыня цвета шафрана. Планируя новый город, Александр не скупился на материалы и не экономил пространство. Клеомен выделил на строительство Александрии достаточно денег и рабочих рук. Архитектор Дейнократ и его помощник Сострат Книдский сделали все возможное.

      Уже заканчивалось сооружение гептастадия, плотины, которая должна была соединить остров Фарос с материком, и даже самые большие грузовые суда теперь могли вставать на якорь по обе стороны от нее. Александрию делили на части две широкие улицы, одна из которых шла с юга на север, а вторая – с востока на запад, причем каждая из них, окаймленная колоннадами, создававшими тень, заканчивалась прекрасными воротами. Эти главные артерии через равные промежутки прорезали обсаженные деревьями аллеи. Александр представлял себе полиэтничный город, населенный македонянами, греками, евреями и египтянами, а Дейнократ выделил представителям двух