Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.. Персиваль Элгуд

ученые мужи отказались от посещения Александрии. Ехать туда, в частности, отказались ученик и преемник Аристотеля Теофраст и крупный мастер новоаттической комедии Менандр, о пьесах которого один критик смог сказать лишь одно: «О Менандр, где жизнь, а где вымысел?»

      Однако гостеприимство Птолемея имело и обратную сторону. Современники негативно относились к свойственной ему любви к хвастовству и показушничеству. В частности, столовой посуды было так мало, что главный управляющий дворцовым хозяйством был вынужден брать тарелки и чаши на время у своих друзей. При дворе Птолемея не проходили такие обеды, как тот, что устраивал молодой македонянин Каран накануне своей свадьбы, во время которого гости на память получали прекрасные серебряные чаши и золотые венки и ели гусятину, крольчатину, куропаток и горлиц, а также целого жареного кабана и множество сладостей. Своим гостям царь предлагал миску чечевицы и блюдо с рубцом, «тушенным в уксусе». Запивать эти кушанья предполагалось местным вином, а приправой к ним служила душевная беседа. Евклид, приглашенный принять участие в одной из подобных трапез, на заданный ему вопрос о самом коротком пути к освоению математики ответил: «К геометрии нет царской дороги».

      Из всех ученых, приезжавших в Александрию по приглашению Птолемея, нам больше всего известно именно о Евклиде. Этот поистине гениальный человек был уникальным. Возможно, его предшественники наметили ему путь, но их логика была не столь безупречной, а сделанные ими обобщения – менее точными. Следующими по заслугам можно считать двух лекарей – Герофила из Халкидона и Эразистрата с острова Кос. Доктринерству Герофил предпочитал наблюдения, а эмпирическому пути – опыт. Исследования этого первого врача, начавшего изучать анатомию, были посвящены мозгу, нервной системе, печени и легким. Эразистрат продолжил исследования Герофила, выяснив истинные функции мозга, подчеркнув важную роль нервной системы и подвергнув осмеянию принятую в то время практику кровопусканий.

      Вместе с тем ни в одном из сочинений античных авторов не говорится о присутствии за столом Птолемея хотя бы одного египтянина. Царь, судя по всему, избегал египетских жрецов, некогда считавшихся главными хранителями знаний, хотя Манефон, египтянин, знавший греческий язык и служивший жрецом в Гелиополе, написал «Историю Египта», посвященную им времени правления в этой стране фараонов.

      Застолья и развлечения не могли сделать Александрию главным центром привлечения интеллектуальных ресурсов. Птолемей понимал: если он хочет этого, то должен создать дом для носителей культуры и знаний, а затем обеспечить его материальную поддержку. Эта задача была для него слишком сложной, и он решил найти грека, который смог бы руководить ее выполнением. Идеальным кандидатом на то, чтобы сыграть эту роль, являлся Деметрий Фалерский, философ, управленец, писатель и оратор, некогда бывший наместником Кассандра в Афинах. В сфере ораторского мастерства Деметрий,