Перстень Григория Распутина. Юлия Алейникова

к внучке ездит помогать, ребенок у нее родился недавно, Алешей назвали в честь прадеда.

      – Не отвлекайтесь, – бесцеремонно напомнил Саня.

      – Ах, простите. Так вот. Дошли до Московского. И пока шли, я заметила. Беспокойный он какой-то. Все чего-то оглядывается, отвечает невпопад.

      – Может, он боялся кого-то?

      – Не знаю, – пожала плечами пампушка. – Я его даже спросила, мол, чего он? А он говорит, показалось, что знакомый сзади идет.

      – Знакомый? А какой знакомый, не говорил? Может, по работе или старый приятель?

      – Нет. Просто сказал – знакомый. И не знакомый даже, а показалось.

      – Гм. В каком месте это было?

      – Да вот от нашего дома как по Пятой идти, считайте от угла нашего дома и почти до самого проспекта оглядывался, я уж потом и не выдержала, спросила. А то я ему про давление свое рассказываю, а он вроде как и не слушает. А мне же надо точно знать, принимать что или так, само пройдет, – с легким возмущением припомнила пампушка. И Саня в очередной раз убедился в беспредельном человеческом эгоизме.

      – Понятно. А вы сами не оглянулись?

      – Оглянулась.

      – И что увидели?

      – Да ничего особенного. Шел за нами какой-то хмырь, – равнодушно пожала плечами пампушка, так что Саня едва сдержался, чтобы не дать ей разок.

      – Что за хмырь, как выглядел?

      – Да старый уж. Высокий такой. Плохо выбритый. Да что я, помню? Алкаш алкашом!

      – Вот что, гражданочка, собирайтесь, сейчас же едем к нам составлять фоторобот. – Устал от ее «да что? да как? да какой?» Саня.

      – Вот еще! У меня давление. Варенье на плите. Сноха опять вчера с дачи ягоды прислала, мне еще второй раз кипятить. И сериал скоро начнется. Не поеду я никуда!

      – Фамилия! – грозно рыкнул на толстуху Саня.

      – Курочкина, – вздрогнув, пискнула дамочка, выпучивая глазки.

      Саня едва не прыснул – ну как нарочно.

      – Значит, так, Курочкина, мы не в бирюльки играем, а убийство расследуем. Не желаете добровольно ехать? Я сейчас наряд полиции вызову, и вас силой в наручниках отвезут, да еще и задержат за препятствие следствию! Пусть соседи полюбуются, – запугивал дрожащую, как желе, толстуху Саня, стараясь не выдать себя улыбкой.

      – Слышь, Ромка, а куда Филатов подевался, я тут тетку одну привез, фоторобот рисовать, а его нет, – заглядывая в соседний с Филатовым кабинет, спросил Саня, оставив Курочкину сидеть в коридоре.

      – Откуда я-то знаю, звякни ему на мобильник, – не отрываясь от бумажек, буркнул Ромка.

      – Не отвечает. Ладно, мы пока фоторобот составим, а потом, если он не явится, сам с ней поработаю, – с сожалением решил Саня, очень рассчитывавший резанутся перед начальством. Ну, нет так нет.

      – Молодец, Петухов, – рассматривая составленный со слов Курочкиной фоторобот, покивал головой Артем Денисович, когда, вернувшись в управление, встретил в коридоре сияющего Саньку. – Значит, это было утром в день убийства. Любопытно. Вот что. Надо сегодня же показать этот рисунок Ситниковой,