Тростинка. Татьяна Анатольевна Хрисанфова

и не стал родным, особняком от тебя эти трое держатся. А у тебя другая кровь.

      – Подожди, посмотрим, чья кровь сильнее, – зло пообещал Борил.

      Евдокия смотрела на мужа с одобрением. Уж ей не знать ли, что жадный муженек рано или поздно осуществит свои планы. Бурлит в нем кровь инородная за все обиды, что братья в детстве причинили, за то, что отец младшего выделил… Да мало ли злости накопил он за прошедшие годы. И она жила в нем, затаясь до поры до времени.

      Радомир подъезжал к деревеньке, разграбленной половцами. Предчувствия не обманули его. Навстречу выходили старики да немощные старухи. Они валились в придорожную пыль, перед копытами княжьего коня, моля о защите, стеная о постигшем их горе. Половцы увели много молодых, пожгли посевы, как теперь зимовать? Где приют найти? Ведь хаты тоже большей частью сгорели. Не лучшая картина ожидала его и у стен города. Собравшиеся горожане с плачем встречали своего князя на площади. Проехав по улице, Радомир видел и сгоревшие дома, и поваленные ограды полисадов, и женщин, оплакивающих своих мужей. На площади простоволосая, растрепанная женщина упала перед ним ниц. Рыдания мешали ей говорить. Радомир с трудом признал боярыню Настасью. Одежда на ней висела грязными лохмотьями, волосы, свалявшимися куделями, загораживали грязное лицо. Руки, некогда тонкие и белые, были теперь чернее ночи, в потеках не смытой сажи. Радомир слез с лошади и поднял боярыню на ноги.

      – До-че-нь-ка, доченька, – рыдала боярыня.

      Князь стал трясти ее за плечи. Сквозь толпу протискивался молодой, высокий воин из дружины князя. Он бросился к боярыне, видимо сразу признав ее. Женщина все так же рыдала, не в силах вымолвить ни слова. Из толпы вышел холоп и поклонился князю.

      – Молви, – разрешил князь.

      – Госпожа это моя. Половцы увели у нее дочь.

      Боярыня, подтверждая слова слуги, согласно закивала головой.

      Лицо молодого воина побелело. Он кинулся в ноги князю:

      – Отпусти меня, княже, это же Любава моя. Отобью я ее.

      Лицо Радомира мрачнело с каждым сказанным словом. Он хмуро глянул на своего дружинника:

      – Один не одолеешь! Отряд их, говорят, велик. Надо посылать за братьями. Пусть явятся со дружинами на помощь.

      Были посланы гонцы ко всем трем братьям.

      Властимир c женою сидели за трапезой, когда дядька Назарий потревожил его:

      – Беда, князюшка! Гонец от князя Радомира прискакал. Вести его к тебе?

      – Да побыстрее! – велел Властимир.

      Пригибаясь в низкой двери, в трапезную вошел весь запыленный с дороги гонец. Пот струился по его рябому лицу. Он в нерешительности остановился у порога, ожидая разрешения говорить.

      Властимир махнул рукой, приглашая его сесть на лавку. Но гонец не стал садиться, а сразу стал говорить:

      – Послал меня, князь, брат твой за помощью! Половцы напали на его владения. Много угнали людей да награбили много, скот у смердов угнали! Хочет князь проучить их. Да одному не под силу. Говорят, что ворогов тех несметно на город налетело.