Стихи. Валерий Михайлов

>

      Стихи приходят из тайного места

      Где-то за чуланом сознания.

      Они тихо стоят за дверью и ждут, когда я открою.

      Но я вечно занят какой-нибудь ерундой.

      И вспоминаю о них,

      Когда за дверью слышны лишь шаги

      Уходящего вдохновения.

      Сборник номер раз

      Скрип. Стон. Крик.

      Все… И холодная рябь.

      Где ты, Великий Старик?

      Ночного кошмара обряд.

      Все поглощает огонь.

      Ветер, сгони с меня страх.

      Молчать заставляет боль —

      Счастья великого прах.

      Смех снова сквозь стон.

      Чей-то костлявый лик.

      Я взываю к тебе.

      Где ты, Великий старик?

      Дар ожидания дай.

      Глаза мои светом зажги.

      Где ты, Великий Старик?

      Господи помоги.

      Тетрадный лист горит огнем,

      А в нем

      Набата голос медный

      И бледный отблеск фонарей,

      И стон, и крик,

      И ты, Старик,

      Великий в немоте своей…

      Я сжег попытку стать сильней.

1987

      С тех пор, как он вышел из поезда,

      Прошел, вероятно, час.

      Он жил, превращая в золото

      Все, что скрывало нас.

      Ветер, беря подаяние,

      Шептал за его спиной

      Имя, которое носят в кармане

      Вместо разбитых часов.

      Город – любезный Иуда

      Под звон золотых монет

      Привел на ту самую улицу,

      Которой в помине нет.

      А те, кто строил дорогу,

      Я знаю, их совесть чиста,

      Хотя никто никогда не умел

      Считать или думать до ста.

      Здесь некого будет вспомнить.

      Некому будет понять

      Тебя. И никто здесь не скажет,

      Какая из улиц твоя.

      И ты, слегка утомленный,

      Будешь искать свой вагон.

      Вечно спешащий и вечно влюбленный

      В ту, что не знает имен.

1989

      Пасмурным вечером липкое время

      Из незакрытого крана сбегало.

      Дождь моросил, и стыдливо, по-бабьи,

      Пряталось солнце под туч одеяло.

      Там, где венчался закат с зарей,

      Где-то на самом земли крае,

      Ветер, как властный хозяин

      Нежной рукой ночь раздевает.

      Та же, кокетливо отстраняясь,

      Бьется в объятьях, как девка распутная.

      Я вышел на улицу покурить.

      В пьяном бахвальстве Земля огрызалась.

      Дождю молодому шептала: «Иди,

      Я буду тебя целовать без усталости».

      А на вокзале толпится народ,

      Стойко сражаясь за место в вагоне

      Поезда, что идет на восход.

      Туда, где встает смазливое солнце.

      Бравый полковник кричит: «Господа!

      Пропал машинист, и состав не поедет.

      Пришлите ко мне полкового врача,

      А всем остальным предъявить документы.

      Кто с нами – смелее, два шага вперед.

      Я выведу вас в ближайшее утро».

      Но все рассмеялись, а кто-то сказал:

      «Маэстро, сначала на блюдечке чудо».

1989

      «Хлеба и зрелищ!» – Кричали в Риме.

      О революциях пели в Европе.

      Крики, кричишки, кричища выводили

      Симфонию для Рояля и Города.

      А старикашка, забывший очки дома,

      Дирижировал невпопад.

      Все смеялись и говорили: «Чудак».

      Хотя при встрече называли богом.

      А бог – он живет за углом.

      У бога уютный приличный дом.

      Он пишет теперь мемуары о том,

      Как трудно быть богом.

1989

      Трижды по тридцать

      Стремительно быстрых.

      Трижды по тридцать

      В водовороте.

      Что-то упало

      И…

      Безвозвратно.

      Точно картинка на обороте.

      В тихом укладе последних трамваев

      Или