Дорогой сводный братец. Пенелопа Уорд

ты думаешь, почему он до сих пор не вытащил свою палку из задницы? Что он выдрючивается?

      Видела бы она его другую «палку»!

      – Между ним и Рэнди происходит что-то неладное. Я, конечно, пытаюсь не принимать происходящее близко к сердцу, но это просто жесть.

      Жесть… вот пирсинг на члене – это жесть!

      Господи, и что только мне не лезет в голову… головка… с пирсингом.

      Вот зараза!

      – Как ты думаешь, он мне понравится? – спросила Виктория.

      – О чем ты? Говорю же тебе, это дьявол, – возмутилась я.

      – Да, я знаю, но… все-таки, ты думаешь, он мне мог бы понравиться?

      Если честно, я знаю, что Элек точно в ее вкусе. Виктория обожает темноволосых мрачных парней, даже если они не такие красавчики, как Элек. И это еще одна причина, по которой я решила не делиться ни с кем деталями нашей встречи в ванной. Достаточно ей услышать, что у него пирсинг на члене, и я никогда не смогу выставить ее из своего дома. Однако, поскольку Виктория уже очень скоро сама сможет оценить его внешность, я решила быть с ней чуточку откровеннее.

      – Послушай, он и в самом деле просто охренительно привлекательный, понятно? Если честно, то… он обалденно сексуальный. Но, понимаешь, потрясная внешность – это единственное что у него есть.

      – Ладно, тогда я иду к вам.

      – Вот только этого не надо. Нет, ничего подобного. – Я рассмеялась, но в глубине души мне совершенно не нравилась мысль о том, как Виктория бросается на Элека, даже если он сам и не проявит к ней никакого интереса в ответ.

      – Тогда, какие у тебя планы на сегодняшний вечер?

      – Ну, видишь ли, еще до того, как я с ним познакомилась и поняла, какой это мудило, я предполагала устроить воскресный ужин для нас всех – для всей семьи. Ну, ты знаешь, мой особенный ужин.

      – О! Тетразини с курицей?

      Я рассмеялась, потому что это единственное блюдо, которое я действительно хорошо умею готовить.

      – Как ты догадалась?

      – А может, ты собираешься показать своему дорогому сводному братцу, где раки зимуют?

      – Я не стану с ним связываться. Напротив, я утоплю его в своей доброте. И мне нет дела до того, насколько гнусно он собирается вести себя со мной. Самое худшее, что я могу сделать, это позволить ему думать, что это меня волнует.

* * *

      Мама помогла мне накрыть на стол, пока готовились тетразини. Мой желудок урчал, но скорее всего от того, что я очень нервничала, а вовсе не от запаха сливочного соуса с чесноком, доносящегося от плиты. Мне действительно совсем не улыбалось сидеть за столом вместе с Элеком, то есть, если он, конечно, снизойдет до того, чтобы присоединиться к нам.

      – Грета, почему бы тебе не подняться наверх и не попытаться убедить своего брата спуститься к нам?

      – А почему я?

      Мама в этот момент открывала бутылку вина. Она единственная из всех нас, кто пил вино и, похоже, ей это было необходимо. Она налила немного, отпила глоток и сказала:

      – Послушай, я еще могу понять, почему ему не нравлюсь я. Он видит во мне врага и, возможно, винит в какой-то степени в том,