Отец наших отцов. Бернар Вербер

полная скрежета. Две руки давили ей на плечи, прижимая к сиденью стула, еще две связали ей руки. Она ничего не видела, слышала только подозрительные звуки. Еще две руки схватили ее за лодыжки, заставили растопырить ноги и привязали их к ножкам стула.

      Как она ни билась, как ни сопротивлялась, все было напрасно. К тому же она догадывалась, что ее недругам забавно наблюдать, как она извивается. Через несколько минут она полностью прекратила шевелиться и прикинулась мертвой. Неподвижная добыча сильнее нервирует хищников, чем ерзающая. Ее маневр удался. Две руки вынули у нее изо рта кляп, сняли с глаз повязку. Она сглотнула, чтобы в горле не было так сухо, и заморгала, привыкая к свету.

      Серые стены с облупившейся краской, мутные грязные окна, пыльный цементный пол. Не иначе, ее привезли в какой-то заброшенный цех. В нос ударил запах плесени и ржавчины. На нее смотрели трое силачей в обезьяньих масках.

      То, что они не сняли маски, ободрило ее. Это значило, что ее рано или поздно отпустят, и они не хотят, чтобы она смогла потом их опознать.

      Один из троих подошел к ней и взял за подбородок.

      – Что тебе понадобилось в квартире профессора Аджемьяна?

      Она ухмыльнулась.

      – Так это ты – некто в маске, которого я там неплохо проучила?

      – Он самый… – пробормотал он. – Напрасно ты мне об этом напомнила…

      И он отвесил ей пощечину, от которой у нее еще больше растрепались волосы. На нежной щеке отпечаталась красная пятерня, во рту появился вкус крови. Лукреция Немрод почувствовала прилив адреналина, у нее возникло острое желание вступить в бой со всеми тремя, и она так сильно натянула свои путы, что они больно врезались ей в тело.

      – Молодец, ударил связанную женщину! В тот вечер ты не был таким храбрецом!

      Вторая пощечина не заставила себя ждать. После этого «обезьяна» повела ровным голосом допрос:

      – Что ты делала в квартире Аджемьяна? Что искала в его кабинете? Что-нибудь нашла?

      Перед ее глазами еще плыла розовая пелена, было трудно дышать. Нужно было унять злость, тогда он перестанет ее бить. Превозмогая боль, она изобразила улыбку и постаралась восстановить нормальное дыхание.

      – С обезьянами не разговариваю.

      За это он влепил третью пощечину. Другой мужчина, подойдя к ней, погладил ее заалевшую щеку.

      – Что вы знаете о происхождении человека?

      Неожиданный вопрос, да еще заданный сладким голосом!

      Она вскинула голову, уставилась на вторую обезьяну и выпалила, как ученица на уроке:

      – Человек произошел от слезшей с дерева обезьяны.

      – Предоставьте ее мне, босс, – вмешался третий, до сих пор молчавший и не двигавшийся. – Я сумею ее разговорить.

      Она бесстрашно обвела взглядом всех троих.

      – Ой, как страшно! Ребята, вы, никак, вздумали произвести на меня впечатление? У вас маски – и те жалкие, с магазинными этикетками и резинками! Шестьдесят пять франков штука. Сразу видно любителей. Когда берутся пытать девушку моего пошиба, стараются хотя бы не ударить в грязь лицом. Удаляют