Моя душа темнеет. Кирстен Уайт

с их образованием? Она не говорит по-саксонски.

      – Нет, мой господин. – Это было правдой лишь отчасти. Лада подхватила саксонские ругательства и частенько выкрикивала их из окна людям на оживленной площади. – Она немного знает венгерский. Но здесь некому заниматься их образованием.

      Он цокнул языком, его умные глаза стали задумчивыми.

      – А этот каков? Тоже свиреп? – Влад наклонился туда, откуда, наконец, выглянул Раду.

      Раду тотчас же залился слезами, снова уткнулся в нянино плечо и сунул руку под ее чепец, стремясь зарыться в ее волосы.

      Губы Влада скривились от отвращения.

      – Этот весь в мать. Василиса! – позвал он так громко, что Раду от ужаса замолчал и теперь только икал и сопел. Няня не знала, оставаться ей или уходить, но ее еще никто не отпускал. Лада не обращала на нее внимания и продолжала настороженно следить за отцом.

      – Василиса! – снова прорычал Влад. Он протянул руку, намереваясь схватить Ладу, но на этот раз она была готова. Она резко отскочила и забралась под полированный стол. Влад постучал по нему костяшками. – Отлично. Василиса!

      Его жена, спотыкаясь, вошла в комнату – с распущенными волосами, в одном халате. Она похудела. Скулы выпирали под потухшими пустыми глазами. Рождение Лады едва не убило ее, а Раду выкачал из нее всю жизнь, которая еще в ней теплилась. Она уныло осмотрелась: залитый слезами Раду, Лада под столом, и ее муж, наконец-то вернувшийся домой.

      – Да? – спросила она.

      – Так ты встречаешь своего мужа? Правителя Валахии? Князя? – он торжественно улыбнулся, отчего его длинные усы приподнялись и обнажили губы.

      Василиса напряглась.

      – Они сделали тебя князем? А как же Александру?

      – Мой брат мертв.

      Няня подумала, что Влад совсем не похож на человека в трауре.

      Взглянув, наконец, на свою дочь, Василиса позвала ее:

      – Ладислава, вылезай оттуда. Твой папа вернулся.

      Лада не пошевелилась.

      – Он не мой отец.

      – Достань ее оттуда, – шикнула Василиса на няню.

      – Ты что, не можешь справиться с собственным ребенком? – голос Влада был чистым, как голубое небо в морозных глубинах зимы. Зубастое солнце, как они называли такие дни.

      Няня еще больше сжалась и повернулась так, чтобы скрыть Раду от взгляда Влада. Василиса отчаянно озиралась по сторонам, но выхода из комнаты не было.

      – Я хочу домой, – прошептала она. – В Молдавию. Пожалуйста, отпусти меня.

      – Умоляй.

      Изможденное тело Василисы содрогнулось. Она встала на колени, склонила голову и взяла ладонь Влада.

      – Пожалуйста, пожалуйста. Умоляю тебя. Отпусти меня домой.

      Свободной рукой Влад погладил длинные засаленные волосы Василисы. Потом схватил их, наклонив ее голову набок. Она закричала, но он тянул все сильнее и заставил ее встать. Приблизив рот к самому ее уху, он произнес:

      – Ты – самое слабое существо, которое я когда-либо встречал. Ползи обратно в свою нору, спрячься там. Ползи! – Он