Моя душа темнеет. Кирстен Уайт

Прикуси язык. Это твой брат.

      – Он – червяк. Мой брат – Богдан.

      Няня нахмурилась и вытерла лицо Раду передником.

      – Богдан не твой брат. Я скорее лягу с собаками, чем с твоим отцом, подумала она.

      – Он мой брат! Ты мой брат. Скажи, что ты мой брат. – Лада запрыгнула Богдану на спину. Хотя он был на два года старше и гораздо выше, она прижала его к земле, воткнув локти промеж лопаток.

      – Да, да! Я твой брат! – запричитал он, то ли хихикая, то ли хныча.

      – Выброси Раду вместе с помоями!

      Вопли Раду усилились, предвещая истерику. Няня закудахтала, зацокала языком и взяла его на руки, хотя он для этого был уже слишком большим. Он засунул ручонку под ее кофту и ущипнул кожу, рыхлую и морщинистую, как старое яблоко. Иногда ей тоже хотелось, чтобы он поскорее замолчал, но когда он говорил, это всегда получалось у него так мило, что заставляло забыть обо всех его скандалах. Он даже пах очень сладко, как будто мед прилипал к его губам и пропитывал их своим ароматом.

      – Будь хорошим мальчиком, – сказала няня, – и тогда поедешь кататься на санках с Ладой и Богданом. Хочешь?

      Раду покачал головой. Его нижняя губа задрожала, предрекая новую волну слез.

      – Или мы сходим к лошадкам.

      Он медленно кивнул, и няня облегченно вздохнула. Она осмотрелась и заметила, что Лады нет.

      – Куда она подевалась?

      Глаза Богдана округлились от страха. Он уже не знал, чьего гнева боится больше – своей матери или маленькой Лады.

      Встревожившись, няня перенесла Раду на бедро. Его ножки болтались и с каждым няниным шагом бились о ее ноги. Она прошла по коридору к узкой лестнице, ведущей к спальням.

      – Лада, если ты разбудишь маму, будет…

      Она остановилась и прислушалась. Ее лицо, вслед за лицом Богдана, исказилось от ужаса. Из гостиной в передней части дома доносились голоса. Низкие. Мужские. Они говорили на турецком, на языке османского народа, так часто становившегося их врагом.

      Значит, Влад был дома, а Лада…

      Няня побежала по коридору, ворвалась в гостиную и обнаружила там Ладу, стоящую в центре комнаты.

      – Я убиваю неверных! – рычала девочка, размахивая маленьким кухонным ножом.

      – Правда? – Влад обратился к ней на языке саксов, языке, наиболее распространенном в Сигишоаре. Саксонский язык няни был очень примитивен, а Василиса, бегло говорившая на нескольких языках, со своими детьми не общалась. Лада и Раду говорили только на валашском.

      Лада не поняла вопроса и замахнулась на Влада ножом. Влад поднял бровь. На нем был дорогой плащ, на голове – замысловатая шапка. Лада не видела отца почти год. Она его не узнала.

      – Лада! – прошептала няня. – Иди скорее сюда!

      Лада уверенно стояла на упругих ножках, вытянувшись во весь свой маленький рост.

      – Это мой дом! Я – Орден Дракона! Я убиваю чужаков!

      Один из трех мужчин, сопровождавших Влада, пробормотал что-то по-турецки. Няня почувствовала, как