Его княгиня. Оливия Штерн

тебе вперед заплатила, Михай. То золото, что с себя сняла и в твои руки вложила.

      – То было за кров, пищу и молчание, – он медленно, очень медленно подходил к Злате, – ты ведь не хочешь, чтобы я отправил гонца к владетельному князю – мол, нашлась беглая жена?

      Злата похолодела. Вот как! И что теперь?

      – Я все верну, Михай, – торопливо сказала она, – осенью… как урожай соберу…

      – Тебе еще засеять и вырастить его надо. Сеять что будешь? То-то!

      Злата отпрянула, когда Михай оказался слишком близко.

      – Ты что творишь? Забыл, кто я?!!

      – Отчего же, помню. Давно хотел задрать подол княгинюшке. Ну же, Злата, будь ласковой. И получишь одежду. Может, даже на сапоги твоему разлюбезному пожалую.

      К такому повороту событий она оказалась совершенно не готова. Иногда, очень редко, ее посещала мысль о том, что когда-нибудь она встретит своего мужчину… когда забудет Велеслава и все то, что он с ней вытворял. Но Михай всем своим довольным и лоснящимся видом не вызывал в Злате ничего, кроме вялого отвращения. Он даже пах как-то особенно, так, что женщине хотелось зажать нос и бежать, бежать подальше.

      – Иди к Хенешу! – она вывернулась из медвежьих объятий, оставив в пальцах старосты подбитую кроличьим мехом свитку.

      И тут же, холодея от ужаса, поняла, что попалась. Она целиком и полностью зависела от этого напыщенного, самодовольного и не очень-то умного мужлана. И ничего не мешало ему в самом деле взять – и отправить одного из зятьев к Велеславу с радостной весточкой. Но лечь с ним? Нет, трижды нет.

      – Златушка, золотце, – заржал староста, отбрасывая в сторону свою добычу, – убери коготки. Если ты так и с Велеславом обходилась, немудрено, что он тебя кнутом охаживал!

      – Ничего мне от тебя не нужно! – сорвалась на крик Злата, – все, ухожу! Пожалеешь еще!

      Но уйти не удалось. Задыхаясь от вязкого, противного чувства собственной беспомощности, Злата оказалась прижата к стене могучей грудью Михая. Уткнулась носом в алый атлас. Мелькнула совершенно неуместная мысль о том, что пахло от него старым прогорклым салом.

      – Пусти! – потребовала Злата, – гад, предатель!

      А потом почувствовала, как горячие пальцы действительно задирают подол, больно стискивают бедро.

      – Жене скажу! – прошипела она, все еще пытаясь отпихнуть от себя мужика.

      – Да кому она поверит, Златушка? – неприкрытая насмешка в голосе, – мне или тебе? Потом и вовсе со свету сживет!

      – Ну пусти-и-и-и, Тефом молю…

      Все было бесполезно.

      Он деловито раздвинул ей ноги коленом, запястья прижал к стене. И тогда Злата поняла, что силой она ничего не сможет сделать. Подняла голову, умильно заглядывая старосте в глаза, и хрипло прошептала:

      – Михай, мой сладкий, поцелуй меня… ты же знаешь, я именно и люблю… вот так.

      Староста отпрянул на миг в недоумении, но все ж поверил. Склонил голову. А через мгновение заорал как ошпаренный: кровь брызнула из прокушенной щеки.

      – Ах ты, сука!

      Но