Порох, деньги и красного бокал. Эрик Поладов

времени. Я поседею, пока мне на помощь придёт склероз.

      – У меня племянница работает в парикмахерской. Хочешь, договорюсь? Она тебя быстро перекрасит в хрыча. Будешь старый как плесень. Ждать седины не придётся.

      Старания Мурильо в этот момент оказались напрасны. Массимо не отреагировал на такую шутку. Тогда Мурильо добавил:

      – Ну или могу попросить, чтоб тебе кто-нибудь на нервы покапал. Говорят, от нервов можно быстро состариться.

      Лицо Массимо оставалось каменным. Лишь глаза несколько раз тронулись с места.

      Мурильо сдался. Он опустил глаза и вернулся к протиранию стаканов.

      Массимо продолжал сидеть перед стойкой в окружении десятков посетителей. Его правая ладонь легла на лоб, а спустя некоторое время затряслась. Из-под руки через раскрытые губы было заметно, как он стиснул зубы.

      – Эй? Массимо? – осторожно проронил Мурильо. Он аккуратно убрал его ладонь от лица. По левой щеке Массимо опускалась слеза.

      Мурильо чуть повысил голос:

      – Слушай, друг! Может хватит разыгрывать драму. Да, мы все не бездушные машины. Все мы люди. Все страдают, испытывают боль, теряют близких. Но ты мужик в конце концов, или кто!?

      От таких слов Массимо прикрыл лицо обеими руками. Его плечи тряслись ещё сильнее.

      В растерянности Мурильо вновь положил руку на плечо Массимо.

      – Извини. Я не это хотел…

      Кубинец оборвал свою фразу, не понимая, как её продолжить.

      – Просто наберись терпения. Вот увидишь. Хандра отпустит.

      Массимо оторвал руки от лица и без промедлений сказал:

      – Может плеснёшь чего-нибудь? Думаю, ром или коньяк точно отпустит.

      – Ооооооо… – произнёс Мурильо, убирая с барной стойки свои широченные волосатые руки. – А вот с этим надо быть осторожнее.

      – А что не так?

      – Ты ещё слишком молод. В твои годы пить в таком состоянии опасно. Тебе станет легче. Но как только чуть протрезвеешь, рука снова потянется к выпивке. Ты слишком расстроен. Так ты не почувствуешь границ, а норму надо знать. Так что тормози.

      – Мурильо… – голос Массимо всё ещё дребезжал – … пожалуйста. Мне так хреново. Я больше не могу…

      Мурильо озадаченно посмотрел на паренька. Он не хотел, чтобы парнишка пил с горя. Но и смотреть на него такого ему было больно. Кубинец прикрыл веки, будто изо всех сил старался сдержать себя от чего-то дурного. Когда глаза открылись, он направил взор под стойку и долго куда-то смотрел. Его протяжённый взгляд вскоре прервался, он опустил руку под стойку и достал оттуда полупустую едва прозрачную бутылку.

      – А покрепче ничего? Я заплачу – вяло сказал Массимо.

      Голос Мурильо звучал твёрдо и настойчиво:

      – Нет. Для твоего случая это самое безобидное. Оно не такое крепкое, чтобы бить по мозгам, но депрессию побороть вполне способно.

      Мурильо поставил перед Массимо чистый натёртый до блеска бокал. Раздался звук отошедшей от горловины пробки. Бармен