Рота. Андрей Константинов

такая деревня хуевая! – рявкнул Примаков. – Большие Говнищи – твоя деревня… Все, Панкевич, сгинь с глаз долой, не могу я больше тебя видеть…

      «Реабилитировался» Панкевич в глазах Примакова, впрочем, в тот же день. Случай помог…

      …На вечернем построении взвода бойцы смотрели на Рыдлевку сочувственно – все, конечно, уже знали, что «старлей влетел с Примусовым телефоном». Панкевич крепился, говорил про завтрашний важный «выезд».

      Тут Тунгус и «обрадовал»:

      – Товарищ старший лейтенант, а рядовой Коняев не может на «выезд». У него понос.

      – Ага, – подал голос Маугли. – И засос. К югу от восточного глаза – по самый ящур.

      Все тихонько заржали. Не смеялся только Веселый. Это он саданул в глаз Конюху, которого подозревал в краже фотографий для дембельского альбома. А надо сказать, что такие фотки – вещь серьезная. Нет фоток – так вроде и не служил солдат. А сфоткаться удается не часто – и пленок нет, и с проявкой проблема… Поэтому снимки все больше групповые. Вот потому их и таскают друг у друга.

      Рыдлевка всмотрелся в лицо Коняева:

      – Понятно… Николаев – кто его?

      Коняев молчал. Тунгус пожал плечами:

      – Не знаю… Упал…

      Маугли хрюкнул и добавил с кавказским акцентом:

      – …очнулся – гипс, палата, клизма, горшок.

      Все снова заржали, и тут Коняев отчаянно спросил:

      – Товарищ старший лейтенант! Вы у Родионенко фотки не брали?

      – Какие, на хер, фотки?!

      – Ну все, кроме домашних? Там с журналистом этим из телевизора, с бабами, с арбузами на базаре…

      – Коняев… кто тебя?

      – Никто… Зацепился.

      – Хомутом, – добавил Маугли. – И упал в овес.

      – По самую попону, – добавил Ара.

      Все зашлись в хохоте. Панкевич скомандовал:

      – Смирно!

      Смешки смолкли. Рыдлевка оскалил зубы:

      – Ара, хочешь Арарат посмотреть? Еще слово, и я тебя за ухо подросту! Тебя и Мургалова! Что, хотите еще на выезде передраться?! Духи мигом мозги вправят! Николаев, почему опять сегодня в палатке курили? Сегодня курите, завтра ссать начнете…

      Тунгус, стоя по стойке смирно, ел глазами офицера, но спросил снова:

      – Товарищ старший лейтенант, разрешите вопрос? Дело-то серьезное… Правда, вы у Родионенки фотки не брали?

      Сержант спрашивал не просто так. Все во взводе знали, что у старлея после контузии иной раз память «глючит».

      Панкевич засопел, почти как Примаков:

      – Брал, но отдал… Кажется… потом посмотрю.

      И вот тут со стороны часового от рыдлевского взвода ударили выстрелы. Из своей палатки выскочил ротный и заорал:

      – Кто там, японский городовой, стреляет? Я щас кому-то постреляю!.. Панкевич – твои уроды?!

      А взводный уже несся на выстрелы – чуть ли не со всем